— Плохие цифры, — говорит Генерал сокрушенно. — Очень плохие цифры.
Как будто без него не понятно. С каждым днем — все хуже и хуже.
Не повторяй моих ошибок, дружок.
Я избавил людей от лжи — а они не в состоянии переносить правду.
Я дал им право на долгую жизнь — а они кончают с собой. В подпольных, грязных, заблеванных паузных зонах или просто на улицах. Потому что они, видите ли, не бессмертны.
Я подарил амнистию исправляемым, призвал их стать теми, кем они пожелают, — а они стали преступниками.
Я дал им нового, сильного бога взамен их слабого, полумертвого — а они разрушают храмы.
Я дал им мудрых территориальных наместников — а они встают под знамена прежних, безмозглых, лживых.
Я дал им право любить Родных — а они выгоняют их, семилетних, из дома.
Я дал им право любить друг друга — но они не умеют любить.
Они взрывают, сжигают, болеют, вешаются, рыдают, бьют слабых. Они тоскуют, копошатся в грязи, впадают в панику, разрушают себя. Они воюют за пустые пространства, запускают гоцио-вирусы, взламывают ячейки, стирают память, насилуют, мрут и не воспроизводятся. Они сокращаются. И Армия Трехглавого Бога уже не в силах их сдерживать…
— Мы больше не можем их сдерживать, — хмурится Генерал, и его шрам багровеет, как всегда, когда он взволнован.
Он так мне предан, так старается улавливать мои настроения, выполнять мою волю, что иногда ему удается читать мои мысли. Хорошо, что я тогда согласился оставить его при себе. Он привел в Армию Трехглавого Бога почти что всю ПСП. И хорошо, что я упростил его социо-спот. он ведь, гаденыш, метил на мое место…
Теперь он смирный и преданный. Операция прошла очень успешно: он сохранил все профессиональные навыки и весь список контактов. Но он не помнит, как был Слугой и как был Вторым, — разве что какие-то первослойные проблески, обрывки кошмаров… Теперь он мой Генерал. Возглавляет Армию Трехглавого Бога, регулярно совершает молитвы и не обсуждает приказы. А если память играет с ним злые шутки, он не волнуется, потому что знает причину. Он ясно помнит, как его ранило в голову в одном из первых боев Сокращения… Ничего страшного, но социо-спот слегка задело осколком, и шрам остался.
Мой Генерал вдруг вздрагивает всем телом и стонет, закрывает лицо руками.
— Господь Трехголовый, — шепчет он, уткнувшись в ладони. — Господь, господь Трехголовый!..
Это очень на него не похоже. Я кладу руку ему на плечо — «рука Мудрейшего Пророка творит чудеса без окка!» — и тихо спрашиваю:
— Генерал, тебе плохо?
Он, как собака, облизывает пересохшие губы и медленно отнимает от лица руки. Его белки все сплошь в полопавшихся кровеносных сосудах. Его зубы стучат.