, — хватит ли у него сил скрыть свою боль от чужих глаз? Нет, дурные новости он встретит в одиночку.
— Мы едем с тобой, — твердо повторила Хилари. — Мы с Марлин — одна семья.
Семья… По иронии судьбы, только теперь, потеряв собственную семью, он осознал, как много значит это слово. Семья… Черт возьми, ведь Хилари права, а он ведет себя как эгоист.
— Садитесь, — хрипло пробормотал он и потянулся открыть дверцу. Но Хилари не дожидалась разрешения: она уже усадила Терри на заднее сиденье, а сама устроилась впереди.
Коннер выжал сцепление, и машина рванула с места. Хилари, перегнувшись через спинку, взяла Терри за руку.
— Все будет хорошо, — пообещала она. Но Терри в ответ только всхлипнула.
Коннер несся по извилистой горной дороге, сосредоточившись на крутых поворотах, однако уголком глаза наблюдал за Хилари.
— Не бойся, милая.
Хилари успокаивала сестру тем нежным, воркующим голосом, который Коннер уже слышал. Он старался не вслушиваться — голос Хилари разрушал его психологическую защиту. А без защиты не обойтись. Что, как не железная выдержка, всегда выручало его в трудную минуту, помогало «не быть слюнтяем» и обеспечивало неизменное восхищение отца?
Но отец мертв. Мертв и Томми, всем психологическим ухищрениям предпочитавший открытость и искренность. А теперь и его малыш…
— Я уверена, все будет хорошо, — мягко сказала Хилари. Голос ее, словно теплое одеяло, прогонял холод страха и успокаивал измученную душу. Но на этот раз лекарство от страха предназначалось не Терри. Хилари не смотрела на сестру.
Она смотрела на Коннера.
Примостившись на краешке кресла, Хилари сверлила взглядом ненавистные больничные стены. Ненавистны ей были и кресла — мягкие комфортабельные сиденья для перепуганных людей, мечущихся от надежды к отчаянию. Ненавистны и двойные двери, не желавшие открываться. Ненавистен доктор, что должен выйти с минуты на минуту, но все никак не появляется. Хилари встала и подошла к окну, выходящему на плоскую крышу. Господи, до чего ж она ненавидит больницы!
Им сообщили, что сейчас Марлин осматривает врач и осмотр закончится с минуты на минуту. Было это час назад.
Гил дважды подбегал к дежурному посту и на повышенных тонах выяснял у медсестер, почему этот чертов эскулап так копается. В конце концов Коннер не выдержал и отослал его в кафетерий за кофе для всех.
Терри свернулась в мягком кресле, подперев голову руками, со скомканным носовым платком в кулаке. Глаза ее покраснели и опухли от слез.
А Коннер… Он стоял в дальнем углу комнаты, опершись плечом о стену и устремив бесстрастный взгляд в залитый искусственным светом коридор. Он был как будто… как будто его здесь не было.