– Идёт, горюшко моё. Так и есть, вас высматривал, далеко не уходил. А, да вот и он!
Раздвинув смородинные кусты, к избушке вышел парень. Был он молод, разве немногим постарше Таши, так что и волос на щеках ещё не начал пробиваться. Ростом сын Йоги тоже не вышел, а тело было даже не тощим, а восково-прозрачным, словно не осень на дворе, а разгар весенних голодов. Парень был бос, да и вся остальная одежда была у него не по погоде: подбитая ветром безрукавка, распахнутая на впалой груди, и потёртые, мехом наружу, кожаные штаны. Голова не покрыта, руки пусты. Не то что оружия какого, но и лёгкой тростинки не было у него. Парень шёл небрежной походочкой, приволакивая ноги и чуть ли не извиваясь при ходьбе по-змеиному. Этаким шагом выходит в круг знатный на всё селение танцор, лениво потягиваясь и изгибаясь, оглядывая собравшихся сонным взглядом, чтобы в следующее мгновение взорваться бешеной пляской.
Таши идущий не понравился с первого взгляда. И поза, и внешность, а всего более то, что он умудрился незамеченным подойти едва ли не вплотную.
– Ну, иди живей! – позвала Йога. – Вот ведь обормот, то ему людей подай, а как люди сами пришли, так он схоронился и глаз не кажет. Ох, горе мне с тобой!
Заморыш никак не отреагировал на ворчание матери, видно, давно привык и уже не обращал внимания. Он неспешно приблизился, улыбнулся, блеснул крепкими зубами, потом медленно поднял безоружную руку. И хотя рука была тонкой, чуть ли не прозрачной, какой и у девушки не встретишь, но Таши вдруг обдало жаркой волной, звериным чутьём он почувствовал смертельную опасность, исходящую от этого мирного жеста.
– Нишкни! – резко завопила Йога. – Это же свои, родичи!
Руку тем не менее он опустил, и Таши увидел, как схлынуло багровое напряжение с лица Ромара, а старуха расслабилась и перевела дух.
– Они мне нужны, – произнесла она, пристально глядя в бесцветные глаза парня. – Я их по делу посылаю. Эти трое пойдут отсюда на север, к Рытой горе.
– Не дойдут, – спокойно сообщил парень. – Съедят их на полпути. Как начнут с холмов спускаться, тут им и конец.
– А ты пособи, – негромко произнесла старуха, – чтобы дошли. Это мне нужно. Проводи их ну хоть до Болотищ.
– Всё-то тебе нужно, – проворчал парень. – Надоело, сил нет… – Потом бледное лицо вдруг прояснело, и он сказал как бы себе самому: – А то ведь и впрямь провожу. Там забавные дела могут произойти…
– Только гляди у меня, не балуй! – прикрикнула Йога. – Чтоб все трое назад воротились!
– Вернуться – нет, это уже не моя забота. – Парень зевнул. – А туда провожу.