– Два билета на семичасовой сеанс...
– Саша, не плачь, – сказал поражённый Димка и направился в окну. Марта удержала его за рукав:
– Ладно, не выбрасывай. Пейте, только поаккуратнее... А с билетами очень просто. Ты от касс кинотеатра выходил с какой-то приятной блондинкой.
«Ленка», – догадался я.
Марта попрощалась. Я вышел её проводить. Ожидая, когда поднимется кабина лифта, Марта серьёзно сказала:
– Не забывай, о чём мы говорили.
Когда я вернулся в комнату, Димка сидел на подоконнике и курил, пуская дым на улицу. Я достал рюмки. Выпили. Включил приёмник. Нашёл тридцать первую волну. Играл оркестр Рея Кониффа. В самый раз.
- Ты чего? – спросил Димка.
– Наливай по новой.
– В миноре, значит. Я тоже.
Помолчали.
Строит, строит человек красивую башню из своих идей. Вдруг приходит Марта, и башня рушится. А ты думай: то ли жидковата башня оказалась, то ли Марта просто тебя обидела. Марта умная. Что ни слово – айсберг. Одна пятая сверкающей, грозной льдины на поверхности, а четыре пятых надо ещё рассмотреть. И очень надо рассмотреть.
– Димка, в последнее время мне стало казаться, что я шёл вперёд так тихо, что не заметил, как остановился.
– А я, Сашка, картину начал. Вернее, видеть её стал... Ночь под Ивана Купала... Чаща леса. Таинственный свет распустившегося цветка папоротника. Узкий серпик месяца. Зелёные глаза филина... Я её быстро сделаю, эту картину. Говорят, кто увидит цветок папоротника, может стать невидимкой, счастье и удача будут сопутствовать тому человеку всегда и всюду. Но никто никогда так и не видел этот цветок... А должны увидеть. Пусть все увидят...
– Я с сегодняшнего дня в отпуске... Не поеду в лагерь. Заберусь куда-нибудь в глушь, поставлю палатку. Побуду один, подумаю о житье-бытье.
– Я всегда мечтал церковь расписать. Вот и случай подвернулся. В Раменках какие-то шабашники церковь ремонтируют. Ко мне уже два раза приезжали. Я согласился. И священник благословил.
– Мешок для денег сшил?
– Дурак ты. В той церкви одна стена совсем пустая, целая стена. Вот и узнают, что есть я. Правда, рискованно. Узнают – прощай диплом.
– Постарайся. Когда-нибудь появится у тебя наследник, повезёшь в ту церковь крестить.
– Крестить, говорят, нельзя.
– Ну, раз говорят, не будешь.
– Я ведь к тебе от Ленки.
– Как она там?
– Плачет.
– Это Ленка-то?
– Родители категорически запретили ей со мной встречаться. Я ведь женат был. Говорят – это плохо.
– Да что ты заладил «говорят, говорят». Она плачет, а ты-то что?
– Я? Ищу три выхода, – грустно ответил Димка.
Ушёл он во втором часу ночи.
РАЗГОВОР, КОТОРОГО Я НЕ СЛЫШАЛ