– Да, от теперешней суматохи очень даже полезно роздых сделать, сбежать в затишье. Думки перетряхнуть, дырки на сердце заштопать. Врачи никогда не научатся лечить болезнь под названием «кошки на душе скребут». А природа может, она всё может. Но я не понимаю, зачем тебе сидеть на одном месте? Давай я тебе плот смастерю. Погрузишь на него вещички и плыви полегоньку. Клязьма – длинная дорога. Плыви, звёзды считай, окрест поглядывай. А бывает, такое случится! Помню, в мирное время...
Это была сногсшибательная идея.
– А верно, Степаныч. Я приеду завтра, и мы вдвоем...
– ...Ничего не сделаем. Ты приедешь через неделю с вещами... Через неделю... Корабль готов будет... Точно.
Выпили за идею. После этой рюмки дед расслабился, поудобнее расставил локти на столе и, забыв о «мирном времени», переключился на современность.
– Я о тебе, Николаич, часто вспоминаю. Хороший ты мужик, самостоятельный. Правда, есть в тебе эдакая гордыня. Попроще тебе к людям надо быть. А может, ты и прав. Сладок будешь – разлижут. Да и служба твоя видная – учитель. Но не только поэтому я к тебе особливо отношусь. По годам-то ты молодой ещё совсем, а по жизни – старинный. Современная молодёжь, она суматошная, извертелась вся. Нет, я не против того, что парни волосы до плеч распустили, а девицы брюки носят или юбки до пупка. Значит, так надо: раньше мы на телеге ездили, а теперь внук на такси ко мне приезжает. Я о другом. Может быть, сейчас так и надо, чтобы каждый чуднее другого выглядел. Но ведь на эти чудеса время, а не век даётся. Мы тоже молодыми были, но время пришло, стоп, жеребячество – в поле, а эти и до старости не поймут, когда «стоп» сказать себе надо... И потому, Николаич, перестал я различать людей по возрасту. Барышням не то пятнадцать лет, не то двадцать пять, не то девица, не то баба, – все здоровые, разодетые, крашеные, морды нахальные. С нашим братом мужиком и того хуже. Пацан, глядишь, – академик, а пожилые по свету мечутся, ищут, а что ищут, и сами не знают, говорят с гонором, а присмотришься – сидят у разбитого корыта. А с их башкой да силёнкой, да на своё место в жизни осесть... Что и говорить! Кому нужен этот ералаш? Не знаю.
Степаныч хитро прищурился. Он хотел спросить: «Не знаешь?»
– Акселерация, – ответил я, – то есть ускорение. Дети раньше взрослеют, быстрее обновляется информация…
– ...Вот именно! – радостно воскликнул дед, пропустив мимо ушей непонятные слова и зацепившись за то, что хотел услышать. – Вот именно! Спешим, значит, торопимся! И потому подумать шариками в бестолковке (дед постучал указательным пальцем по виску) у людей всё меньше остаётся времени. Да и не к чему, стало быть это. Учителя, газеты, телевизор - всё объяснят и растолкуют, как и что делать надо. Разжуют – только глотай.