Он заслонил глаза козырьком ладони и увидел приветственно воздетые женские руки. А над ними на малой высоте плыл диковинной формы летательный аппарат…
И как будто сердце кольнуло: что-то подобное он уже видел. Когда? Неужели в той другой жизни, когда обитал на радиоактивных пустошах? Или, быть может, еще раньше? До того черного дня, когда пришлось положить на самое дно могилы мать и отца?
-
Где и когда?..
Облом опустил арбалет, сплюнул себе под ноги.
Тьфу ты, — проговорил он. — Я думал, что-то серьезное, а это…
Что это? — спросил Птицелов, приходя в себя. — Говори толком!
А то не знаешь, — усмехнулся Облом. — Бабий извоз… Вертолет-подзалет! За очередным пометом прибыл.
Вертолет величаво прогудел над головами дэ- ков и скрылся в той стороне леса, где на борту списанного барражира был устроен передвижной лагерь корчевщиков.
За деревьями коротко взывала сирена.
Баста! — обрадовался Облом. — Преждевременный конец смены по случаю прибытия подзалета!
Птицелов перебросил огнемет через плечо, подобрал секиру и, не обращая внимания на мешкающего напарника, зашагал по просеке в сторону лагеря. Смешался с толпой таких же, как он, грязных и усталых корчевщиков.
А потом в его локоть вцепились чьи-то сильные пальцы.
Конечно же, это была Малва.
Куда торопишься, мутоша? — спросила она, на ходу прижимаясь к нему горячим телом. — Уж не на свидание ли к той рыжей стерве, что строила тебе вчера косые глазки?
Клевета, — отозвался Птицелов. — Кто- то на меня наговаривает.
Малва никогда в общем-то не нравилась ему. Широкоплечая, как мужик; с огромным задом и толстыми волосатыми лодыжками. Дитя помоек Приграничья. Воровка и бывшая проститутка.
Но перед ее бешеным темпераментом просто невозможно было устоять.
Птицелов в общем-то и не пытался. Ведь Лия, скорее всего, давно мертва. Похитителям Лии он обязательно отомстит…
А может, и не отомстит… На кой ему это надо? Текут деньки в заботах, и нет времени поминать прошлое. В конце концов он честно заработает вид на жительство, переберется поближе к Столице и станет жить-поживать на правах гражданина. На работу устроится с полным социальным пакетом. На завод или на стройку— где еще нужны крепкие руки? Ну а после работы в библиотеку ходить станет, в театр и кинему.
Клевета, говоришь… — промурлыкала Малва, но только не ласково, а со скрытой угрозой, как мурлычут сытые тигрицы. — А вот приходи-ка на поздней зорьке в лупарню, там и посмотрим, наговаривают или нет.
Приду, приду, — пообещал Птицелов.
А сам подумал: лучше повода улизнуть из барака после отбоя и не придумаешь. Ай спасибо, Малва!