Один из офицеров поднял руку.
Сударыни залетные, сюда! — проговорил он громко, с наигранной веселостью. — Сударь делинквент, туда! — указал на штатского, как показалось Птицелову, с очевидным пренебрежением.
Штатский шагнул вперед. Птицелов мельком взглянул на него и отвернулся. Взял Малву за плечи, посмотрел в ее бледно-голубые глаза. Сколько же раз он за прошедшие месяцы глядел в эти самые глаза…
Ну что, мутоша… Будем прощаться? — прошептала Малва.
Птицелов кивнул. С Лией он попрощаться не успел, хотя сердце и чувствовало приближение чего-то неотвратимого…
Малва — не Лия, но от чего такая боль? Почему тогда стоит он на перекрестке чужих взглядов под раскаленной белизной неба, на берегу зеленого моря с черными мазутными пятнами — моря безграничной тоски, моря одиночества и неприкаянности — и не может отвести от нее глаз?..
А сыночка я твоим именем назову, — всхлипнула Малва.
Ее слезы — еще один удар под дых.
Малва-Малва, думал он, рожденная на помойке дешевой проституткой от роты стройбата. Воровка и потаскуха… Все должно быть не так. Иначе. Не в другой, а в этой жизни…
Массаракш!
А сейчас она сменила комбинезон дэка и надела свое единственное платье. Было оно ей чуть-чуть мало, и ниток приличных не нашлось, чтобы зашить дыры на плечах, пришлось починить грубой нитью черного цвета…
В горле перехватило, и язык не слушался, но Птицелов сумел ответить:
Не нужно. Назови его нормальным именем… зачем пацану-то страдать, ежели папка мутошей был?
Ладно, как скажешь… — Малва уткнулась мокрым лицом в его горячую шею. — Вот и договорились, дорогой мой…
Птицелов взял ее за подбородок, повернул к себе и поцеловал в губы. В бледные губы женщины, больной болотной лихорадкой. Да не так, как целовал прежде, а по-настоящему поцеловал, с чувством. И на этот раз не ощутил ядовито-сладкого послевкусия, присущего Малве, а лишь соленую горечь слез…
В здании, куда привел его штатский, было тихо и вроде даже безлюдно. Едва слышно гудели кондиционеры, гораздо громче жужжала муха, силясь пролететь сквозь оконное стекло. И пахло в коридорах не очень хорошо — химией какой-то. Птицелов мгновенно насторожился.
Заметив, что его подопечный водит носом, штатский пояснил:
Здесь красили недавно… Ну, ремонт. Понимаешь, дикарь? Ремонт!
Говорил он сквозь зубы, точно одолжение делал. Не понравились они друг другу с первого взгляда — мутант Птицелов и этот штатский по имени Васку Саад.
Что такое ремонт, Птицелов понимал. Но не доводилось ему обретаться в хоромах, где свежей краской пахнет, ведь жизнь прежняя, считай, на свалке прошла.