Наконец стрелок угомонился. Но Птицелов не тешил себя надеждой: он понял, что боец в укрытии ждет, когда чужак приподнимет голову или зад.
Не стреляйте! — заорал тогда Птицелов. — Я — делинквент! Служу Свободному Отечеству! Друзья, не стреляйте!
Стрелок выжидал.
Делинквент я! На раскорчевку двигал! — снова воззвал Птицелов.
Он не очень-то рассчитывал докричаться до обитателей станции. Но не ждать же пока пристрелят?!
На нас мезокрыл напал и ребят потрепал очень сильно… Не стреляйте! Офицер из Курорта сказал, что у вас можно оставить раненых… У нас раненых много, не доживут они до конца пути. — И вновь — тишина в ответ. Только шуршит листва, перекликаются растревоженные стрельбой птахи и едва слышно ругается Облом за забором.
На раскорчевку отправили… Мутант я! Птицеловом зовут. Свой, друзья! Не стреляйте!
Раздался столь громкий визг, что у Птицелова заложило уши. С ветвей взлетела переполошенная стая, пронеслась над капониром темной тучей. Затем усиленный громкоговорителем голос произнес задумчиво:
Птицелов, говоришь?..
Да! Точно! — закричал Птицелов. Он не знал, хорошо ли, что стрелок знает его имя, или наоборот, плохо.
Встать!
Дудки! — отозвался Птицелов. — Вы же меня враз срежете.
Встать, выродок! И лапы вверх! Не то из огнемета пройдусь по периметру!
Птицелов поднялся. Ситуация до зубовного скрежета напоминала встречу с Шестипалым и разведчиками в заснеженном гарнизоне. Тогда пулю ни за что, за просто так схлопотал доктор Таан — милейшей души человек и умница. Кто пострадает сейчас?..
Облом? Рубанок? Фельдфебель? Или его — Птицелова — путешествие закончится прямо здесь?
Он вдруг поймал себя, что думает в этот момент не о худышке Лие, не о похитителях людей, которым, видимо, посчастливится уйти от возмездия, и не о змееглазом Колдуне. А о том, как сильно его не радует перспектива присоединиться к раненым на барже, что подыхают нынче от боли, жажды и жары под тентом. Лучше уж пуля в лоб, чем, массаракш, такой расклад!
Шагай вперед! — приказал голос. — И лапы!.. Лапы, массаракш, поднять!
Пошел. На негнущихся ногах. Спотыкаясь об трещины и цепляясь штанинами за ветви кустарников.
Возле капонира он увидел узкую дугу траншеи. Разбитые ступени вели вниз. Птицелов наклонился — бронированная дверь, через которую можно было попасть внутрь капонира, была открыта. А у порога стоял высокий молодой человек в черной накидке и целился в Птицелова из автомата.
Вот так встреча, мутант! Спускайся, поболтаем о мезокрылах!
Птицелов подчинился. Не опуская рук, встал на ступени. И неожиданно его словно холодной водой окатили: