На плечах поверх сутаны роскошная пелерина, именуемая мантией, на груди панагия, то есть овальный образ Богоматери, и массивный крест на золотой цепи.
Ни для кого в Англии не секрет, что всю власть король Ричард оставил в руках Лонгчампа, которому доверяет больше, чем брату Джону. Даже в Святую Землю доходили слухи о конфликтах между канцлером и принцем Джоном, что не желал смиряться с ролью послушной овцы. Ричард даже направил в далекую Англию епископа Руанского, чтобы тот уладил споры, а также повелел, чтобы Хью Бардульф, верный соратник Ричарда, сменил брата Уильяма Лонгчампа на должности шерифа провинции Йорк.
Лончамп возжелал взять под свою руку замок Линкольн, имеющий важное стратегическое значение, а также контролирующий богатые земли, но принц Джон к этому времени уже сумел найти сторонников среди оставшихся в Англии лордов и неожиданно осадил Линкольн, а также внезапно захватил замки Тикхилл и Ноттингем, где никто не ожидал нападения…
Через минуту через зал прошел и, легко вскочив на помост, в левое от трона кресло сел человек в строгой черной одежде с белым воротником.
Главный казначей, решил Гисборн настороженно, деятельный Жан Маршалл, брат Уильяма Маршалла… а если нет, то это граф Омальский Уильям де Мандевиль. Он с епископом Даремом Гуго возглавляет выездные суды графств, а де Мандевиль отвечает еще и за континентальные владения короля.
Гаю показалось, что всемогущий Лонгчамп его заприметил и брезгливо всматривается в пришельца из Палестины, хотя должен бы как раз проникнуться симпатией, ведь он в числе первых откликнулся на призыв папы выступить на защиту святыни христианства — Иерусалима, захваченного сарацинами…
Он почувствовал себя одиноко, как не ощущал даже в песках Палестины, когда в ночи оказывался один в абсолютно чужом мире, где вокруг только враги.
Неожиданно громко и звучно протрубили трубы, церемониймейстер прокричал с радостным подъемом:
— Принц Джон!
Полузакрывающие вход во внутренние покои шелковые полотнища колыхнулись, принц Джон вошел быстро и целеустремленно, несмотря на грузное тело. Почти такой же крупный, как и его брат Ричард. Но Гай не увидел в его лице ни отваги, ни свирепой ярости, что так часто вспыхивала на красивом и мужественном лице короля с львиным сердцем.
То есть все три сына Генриха II получили владения во Франции. Холодную и туманную Англию никто не любил и не хотел там вообще появляться, как и сам король Генрих II…
Придворные склонились в таком почтительном поклоне, что Гай стиснул кулаки, так кланяются только королю, да как смеет этот мерзавец…