Принц спросил:
— Могу я поинтересоваться, почему?
Гай ответил сумрачно:
— Можете. Но я предпочел бы, чтобы вы этого не делали.
— Почему?
— Не люблю говорить неприятные вещи, — признался Гай.
Все затихли, принц посмотрел на него испытующе.
— Понятно, это как-то связано с моим братцем?.. Гнушаетесь принимать из рук, как говорят в народе, узурпатора трона? Но должен вам напомнить, что мой великий канцлер, мудрый епископ Лонгчамп, целиком и полностью поддерживает меня, по крайней мере в этом вопросе… Дорогой канцлер, вы ведь поддерживаете?
Епископ чуть склонил голову.
— Если вам так угодно, ваше высочество. Хотя затея вообще-то глупая.
— Так я же дурак, — ответил принц, — и вообще сволочь. Могу же самодурничать в отсутствие брата?
Канцлер усмехнулся уголком рта и смолчал, а принц вперил требовательный взгляд в стоящего перед ним крестоносца.
Гай произнес твердо, стараясь, чтобы это не прозвучало дерзко, но это все-таки прозвучало:
— Но вы не король, ваше высочество.
Тишина в зале повисла мертвая и такая тяжелая, что Гаю показалось, будто потолок прогибается и вот-вот рухнет.
Принц поинтересовался хмуро:
— И что? Пусть до возвращения короля в стране все больше усиливается беспорядок?.. Хорошо, тогда зайдем с другой стороны… Господин секретарь, прошу вас зачитать пункты о назначении шерифов королем…
Из рядов придворных один сделал шаг вперед, грузный и осанистый, поклонился и, вперив взгляд в пространство, заговорил монотонным голосом:
— Статья двенадцатая: «Отказываться от принятия должности шерифа запрещается под угрозою значительного денежного штрафа. Срок, на который назначается шериф, — годичный».
Принц пробормотал:
— Мудрый закон… Значительного денежного штрафа… гм… а если назначаемый шериф не внесет означенный штраф?
— Тюрьма, — бесстрастным голосом произнес личный секретарь короля, а теперь, как понял Гай, уже принца Джона. — Пока не заплатит полностью.
— Гм… — произнес принц с удовлетворением в голосе, — пока не заплатит… А если у него нет имения, чтобы продать и расплатиться… Или нет богатых родственников… то, как я полагаю, оставаться ему там навеки?
Личный секретарь возразил:
— Обычно по истечении некоторого срока таких направляют на тяжелые каторжные работы. Бессрочные.
Принц повернулся к Гаю.
— Хорошие у нас законы?
Гай с похолодевшим сердцем едва сумел разлепить замороженные в ужасе губы:
— Не мне судить, ваше высочество.
— И что скажете теперь?
Гай поклонился и, развернувшись, пошел деревянными шагами к двери. Принц вскрикнул в удивлении:
— Куда вы?
Стражи скрестили копья перед дерзким, не давая выйти. Гай обернулся, ответил спокойным голосом, хотя внутри все дрожит и сжимается от страха и безнадежности: