Спустя несколько минут в кабинет вошел пожилой мужчина в стареньком, но опрятном кителе с погонами майора милиции. Поскрипывая новенькими хромовыми сапогами, майор прошел в кабинет, сдвинул на затылок фуражку, верную спутницу и ровесницу кителя, после чего повел седыми бровями, цепко окидывая помещение прищуренным взглядом. Несмотря на то, что мужчине на вид было лет за пятьдесят, было очевидно, что при необходимости он сможет свалить быка одним ударом своего пудового кулака, а все придуманные нарушителями порядка сказки разобьются об его жизненный опыт, словно утлые лодочки о борт линкора. Безошибочно угадав, кто стал причиной его вызова, мужчина хмуро глянул на Жемчугова-Задорожного, после чего подошел к Витишу и коротко вскинул руку под козырек:
— Майор Анискин! Я так понимаю, с энтим гражданином вы уже закончили и можно его забирать?
— Как живете, Федор Иванович? Как вам околоток?
— Ну, околоток, скажу я вам, примечательный. Живу я, ребятки, словно в фильме «Аватар». Почему? Да все кругом сплошь синие. Прихожу на работу — уже синие. Ухожу — еще синие. И, что характерно, бледнеть не собираются…
— Сделайте одолжение, Федор Иванович, нарисуйте этому рогатому мужчине нарушение общественного порядка, да оказание сопротивления при задержании, ну так, чтобы судья не глядя, ему пятнашку выписал. Но и больше пятнадцати не нужно. Да, еще, определите его к невыводным, мало ли что. Вдруг понадобится, а его в город за спичками отпустили…
— Пройдемте, гражданин лукавый. — Анискин повернулся к черту.
— И-иех… понесла нелегкая арестанта по этапу. — Поднявшись со стула, черт сгорбился еще больше, заложил руки за спину и посеменил к выходу. — Таганка! Все ночи полныя огня… — подвывал он, проходя мимо участкового. — И-иех, романтика блатная, нары деревянные, ухабы каменные… Я надолго уезжаю, а когда вернусь — не знаю! Передайте ненаглядной моей Гейрхильд Гримсдоттировне, что жду я не дождусь с нею встречи, об ней одной думаю и за нее одну страдаю!..
— Ты страдаешь за закон и за порядок! — назидательно сказал ему вслед Витиш. — Вот женишься и начнешь страдать за любовь.
Вечер получился долгим, тихим и скучным. Телефонный разговор с Мариной был теплым и душевным, но очень кратким — девушка находилась на работе, и их с Мишкой беседа едва-едва поместилась в промежуток между отеком Квинке и падением юного и несколько пьяного влюбленного с балкона пятого этажа на балкон четвертого, причем точно в банки с компотом.
Изнывая от скуки, Мишка спустился к вахтерше, мечтая разжиться какой-нибудь книжкой, так как «Третий фронт», купленный накануне, по праву первой ночи находился пока у Марины, а собственной библиотекой Мишка еще не обзавелся.