— Что за ушибленные у нас завелись? — сказал другой опер. — С девяностых такого не видел. Маньяки, что ли?
— Вряд ли. Маньяк-то кайф ловит, а здесь явно в душу хотели заглянуть. И заглянули. Глубоко заглянули…
Несмотря на то, что перед Мишкиными глазами качалась стена багрового тумана, а зловоние, вцепившись во внутренности, настойчиво пыталось вывернуть желудок наружу, Канашенков нашел в себе силы выстроить последовательность событий.
Халендир играет в карты на катране. Много проигрывает. Вслед за этим происходит нападение на Изыруука. Очень похоже, что наколку на гоблина дал именно эльф. Через неделю кто-то врывается в особняк Халендира, убивает его охранника, на глазах хозяина пытает его жену, а после увозит его самого в этот богом заброшенный сарай, который никогда и никто не нашел бы, если бы не фотографическая память Витиша. И там пытает уже самого Халендира.
Мишка тяжело вздохнул, когда на него снизошло откровение.
Если допустить, что именно Халендир дал наводку на Изыруука, значит, он либо сам член той неуловимой банды, либо, как минимум, хорошо про нее знал. И сам собой напрашивается вывод о том, что смерть его — дело рук той самой банды. Которой Халендир отчего-то не угодил.
— Ну а если это кто-то из нашего движения разобиделся на Халендира? — спросил Витиш, и Мишка лишь тогда понял, что изложил свои соображения вслух. — Если он у банды посредник, его за это и могли спросить. По всей строгости.
Мишка вспомнил кровавую розу из особняка Халендира, перевел взгляд на его труп и спросил Витиша:
— Игорь… Ты, конечно, меня старше, опытнее и все такое… Тогда скажи мне — ты когда-нибудь раньше что-нибудь подобное видел?
Витиш посмотрел на Мишку и ответил как будто невпопад:
— Миш, коли рисуется связь между нашими грабежами и этими убийствами, ты пока свои соображения попридержи при себе, чтобы их от нас следственный комитет с концами не сдернул, — Игорь сделал паузу, а потом запоздало ответил на Мишкин вопрос:
— Нет, Миша, не видел. Надеюсь, что больше не увижу. Извини меня. Ты прав.
Была уже половина девятого вечера, когда Мишка вышел из автобуса на своей остановке.
После пыльного и жаркого города он окунулся в вечернюю прохладу и аромат луговых трав, точно в горное озеро.
Мишка медленно побрел по тропинке к своему жилью, мимоходом сбивая планшетом пыльцу с зарослей лебеды, подступавших вплотную к тропинке.
Общежитие было похоже на темный массив, обернутый гирляндой уютных желтых огней.
Мишка вошел в вестибюль и огляделся. Увидев Сидорычева, жестом подозвал его к себе.
— Другана своего, Василия Петшовича, давно не видел?..