Интересно также, думала она, насколько мы сможем приблизиться к знакомому маленькому домику прежде, чем будем уничтожены. Возможно, мы находимся слишком близко от него и сейчас.
Ни за какие сокровища мира, думала она, я не подойду ближе. Думаю, что на самом деле я уеду подальше; я попрошу Эндрю поехать со мной, а если он не согласится, Стюарта, а не его, так кого-нибудь еще. Я все время буду в движении; я не останусь долго на одном месте и, может быть, таким образом спасусь от Хоппи. И плевать мне сейчас на остальных: я слишком напугана. Я забочусь только о себе.
— Послушай, Энди, — сказала она Джиллу, — я хочу уехать.
— Ты имеешь в виду: уехать из Беркли?
— Да, — подтвердила она, — вдоль побережья к Лос-Анджелесу. Я знаю, мы можем уехать; мы доберемся туда, и у нас все будет в порядке. Я знаю.
Джилл сказал:
— Я не могу, дорогая, я должен вернуться в Вест-Марин. Там мое дело — я не могу бросить его.
Она в испуге спросила:
— Ты собираешься вернуться?
— Да. Почему бы и нет? Не бросать же все из-за того, что натворил Хоппи. Неразумно просить нас об этом. Даже Хоппи не требует ничего подобного.
— Но он потребует! — воскликнула она. — В свое время он потребует все. Я знаю. Я предвижу это.
— Тогда мы подождем, — ответил Джилл, — до тех пор. А пока давайте работать. — Он обратился к Харди и Стюарту: — Я собираюсь спать, потому что, видит бог, нам есть что обсудить завтра.
Он поднялся на ноги.
— Ситуация может измениться сама собой. Мы не должны отчаиваться. — Он хлопнул Стюарта по плечу. — Правильно?
Стюарт сказал:
— Я однажды прятался в люке. Неужели я снова должен пройти через это? — Он посмотрел на остальных, ожидая ответа.
— Да, — ответила ему Бонни.
— Хорошо, — сказал он, — но я выбрался из люка, я не остался в нем. И выберусь снова. — Он тоже встал. — Джилл, вы можете ночевать со мной в моей комнате, а вы, Бонни, оставайтесь у Харди.
— Да, — встрепенулась Элла Харди, — у нас хватит места для вас, миссис Келлер, пока мы не сможем найти вам что-нибудь получше.
— Благодарю, — машинально сказала Бонни, — это замечательно.
Она потерла глаза. Хороший сон, думала она. Он поможет. А потом что? Мы просто подождем и увидим.
Если доживем до утра.
Джилл вдруг спросил:
— Бонни, тебе легко поверить в то, что сделал Хоппи? Или нет? Ты хорошо его знаешь? Ты понимаешь его?
— Я думаю, — ответила она, — в нем взыграло честолюбие. Но этого следовало ожидать. Сейчас он достиг большего, чем любой из нас, у него, как он сам говорит, длинные, длинные руки. Он прекрасно компенсировал то, чего ему недоставало. Тебе бы следовало им восхищаться.