— Джек, мистер Барнс — авторитет по части подрезания хвостов у овец, когда они становятся взрослыми и возрастает опасность столбняка.
— Понимаю, — кивнул Триз. Но казалось, он кивал автоматически, не сознавая, в чем дело. Наклонившись, он похлопал собаку по спине и сказал, будто обучая ее: — Барнс.
Собака простонала:
— Брн-н-э.
Она тявкнула, выжидательно глядя на хозяина.
— Правильно, — сказал мистер Триз, улыбаясь и демонстрируя полное отсутствие зубов, голые десны.
Даже хуже, чем у меня, подумал Барнс. Должно быть, этот человек находился внизу, около Сан-Франциско, когда упала большая бомба. Или, как в моем случае, все дело в недостаточном питании. Как бы то ни было, он старался не смотреть на мистера Триза и отошел, засунув руки в карманы.
— У вас много земли, — сказал он через плечо, — в какой юридической конторе вы оформляли право на нее? В округе Марин?
— Я ничего не оформлял, — сказал мистер Триз, — я просто использую ее. Совет граждан Вест-Марина разрешает мне это благодаря любезности Бонни.
— Симпатичная собака, — сказал Барнс, повернувшись, — она действительно может говорить, она четко произнесла мое имя.
— Скажи «добрый день» мистеру Барнсу, — приказал мистер Триз.
Собака застонала, затем проскрипела:
— Дбр-р-р д-н-н м-р-р брн-н-э…
Она снова засопела, наблюдая за Барнсом. Тот вздохнул про себя, а вслух сказал собаке:
— Просто великолепно.
Та взвизгнула от радости и запрыгала вокруг него.
От этого мистер Барнс почувствовал к ней некоторую симпатию. Действительно, замечательный шаг вперед. Однако собака отпугивала его, так же как и сам мистер Триз. У них обоих имелось какое-то особенное, неестественное свойство, как будто жизнь в лесу, в изоляции, отрезала их от нормального мира. Они не одичали, не скатились к чему-нибудь, напоминающему варварство. Они были всего лишь очевидно неестественны. Они просто не нравились ему.
Но Бонни ему нравилась, и ему было интересно: какого черта она связалась с таким уродом, как Триз. Неужели то, что он владел таким количеством овец, придавало ему вес в маленькой коммуне? Или здесь было нечто большее, что-то, могущее объяснить попытку бывшего — ныне мертвого — учителя убить мистера Триза?
Любопытство Барнса росло. Возможно, это был тот же самый инстинкт, который появлялся, когда он находил новый вид грибов и чувствовал настоятельную потребность определить, узнать точно, к какому виду они принадлежат. Не очень лестно для мистера Триза, ехидно подумал Барнс, сравнение с каким-то грибом. Но это была чистая правда, именно такое чувство он испытывал к ним обоим — к хозяину и его странной собаке.