— Я собиралась все рассказать вам, правда!
Сьюзен чуть не плакала. Однако правда была в том, что Сьюзен и сама не знала, собиралась ли она в самом деле рассказать Филипу о мальчике. Вечером, уже лежа в постели, она не переставала думать об этом. Безусловно, нужно было сосредоточиться на том, как будет лучше для малыша Эмери, сможет ли Филип Мастерсон стать хорошим отцом, и Сьюзен честно пыталась это сделать, но ей неизменно мешало воспоминание о его темных глазах, о вкусе его губ, о его сильных руках. В конце концов Сьюзен сдалась и решила подумать обо всем этом утром. И вот теперь Филип Мастерсон стоит в ее номере и обвиняет ее во лжи.
— Готов поклясться, что вам нечасто приходится врать, — прервал Филип ее мысли. — Это было забавно — сначала у вас покраснели уши, потом щеки, потом шея — вот здесь. — И он коснулся пальцами шеи Сьюзен. — Даже нос!
Сьюзен боялась пошевелиться. Промелькнула мысль, что следует прикрыть уши и нос, пока Филип не захотел потрогать и их.
— Я просто ждала подходящего момента, чтобы сказать вам о мальчике, — прошептала она.
— Тогда, на моем крыльце, был, по-моему, самый подходящий момент.
— После того, как вы показали себя таким грубияном? — изумилась Сьюзен.
Рука Филипа по-прежнему касалась ее шеи, и прикосновение это было очень нежным, несмотря на то что взгляд Филипа выдавал желание задушить ее.
Филип, казалось, только что заметил, что его пальцы по-прежнему на шее Сьюзен, и резко отдернул руку.
— Итак? — устало спросил он. — Я был прав. Вы приехали, чтобы решить, достоин ли я быть отцом моего ребенка? Моральные качества, материальное положение и тому подобное? — Похоже, он все-таки испытывал сильнейшее желание придушить Сьюзен, потому что предусмотрительно спрятал руку в карман джинсов.
— Я просто пытаюсь сделать как лучше для моего племянника, — произнесла Сьюзен фразу, которую десятки раз говорила сама себе.
Она невольно коснулась своей шеи в том месте, где только что были пальцы Филипа, — кожа там, казалось, все еще пылала.
— Неужели? — Филип недобро усмехнулся. — Да вы, мисс, похоже, возомнили себя Господом Богом! И как — я выдержал экзамен?
Он вновь вынул руки из карманов, скрестил их на мощной груди и двинулся на Сьюзен.
Она невольно попятилась, в голове мелькнула мысль: «Он хочет меня убить!». Филип и в самом деле выглядел угрожающе — большой, сильный, глаза сверкают яростью, даже ненавистью.
Сьюзен в ужасе прикрыла глаза. Ноздри неожиданно уловили его запах — терпкий, острый, какой-то… мужественный. Ей пришло в голову, что, если этот запах — последнее, что она ощущает в жизни, это не так уж плохо.