Филип, тяжело дыша, немедленно отпустил Сьюзен и сделал шаг назад. Сьюзен, слегка пошатнулась, но осталась стоять, лишь спрятала свои невероятные глаза за густыми ресницами.
Эмери, однако, не проснулся, а лишь перевернулся на бок, сбросив при этом морду Сократа со своего живота.
— Нам нужно снять одежду, — сказал Филип, ероша волосы, покрытые грязью.
— Конечно… — растерянно пробормотала Сьюзен, взялась за край блузки, но спохватилась: — Здесь же Эмери!
И тут Филип почувствовал, что впервые в жизни краснеет.
— Я не то имел в виду!
— Да… А что? — Сьюзен никак не могла прийти в себя.
— Я хотел сказать, что нам всем нужно переодеться, пока одежда окончательно не прилипла. Мы можем поехать ко мне и принять душ… Я имею в виду, — поспешно добавил он, — не вместе, порознь… просто помыться.
Сьюзен улыбнулась, видя его замешательство. Никакого смущения, никаких нравоучительных комментариев по поводу произошедшего, подумал Филип с облегчением. Но все же он чувствовал себя провинившимся школьником.
— Я подберу вам с Эмери что-нибудь из своей одежды. Потом мы можем поужинать… Посмотреть какой-нибудь фильм, — добавил Филип, чувствуя себя подростком, волнующимся перед первым в жизни свиданием.
Собственно говоря, так оно и было — он назначил Сьюзен свидание. Возможно, она позволит ему подержать ее за руку, или… даже поцеловать.
Заведя машину в гараж, Филип жестом пригласил Сьюзен и Эмери войти. Сократ тоже изъявил желание вбежать в дом, но Филип решительно закрыл дверь прямо перед его носом.
— Собачка! — завопил Эмери, возмущенный тем, что его лучшего друга не пускают в дом.
Филип присел перед малышом на корточки и погладил его по голове.
— Сократ пока останется на улице, а то он все здесь перепачкает. Сейчас тетя Сюзи тебя вымоет, а потом мы с тобой вместе искупаем собаку, идет?
— Да. — Эмери важно кивнул. Это предложение его полностью удовлетворило.
— Ну что ж, — сказал Филип Сьюзен, поднимаясь. — Вы с Эмери моетесь первыми. Прошу! — И он гостеприимно распахнул дверь ванной комнаты.
— А у тебя найдется какая-нибудь одежда для меня? — спросила Сьюзен, снимая с Эмери грязную футболку.
Филип улыбнулся, глядя на нее: было такое впечатление, что Сьюзен месяц не вылезала из грязи, даже не верилось, что когда-то ее одежда была белой.
— Полагаю, что найдется, — ответил он, думая о том, что хорошо бы, пока Сьюзен моет ребенка, успеть хоть немного прибраться в кухне и заодно найти и спрятать подальше листок с планом по перевоспитанию Сьюзен — она не должна его видеть.
Филип отправился в спальню, чтобы выбрать что-нибудь из одежды для Сьюзен, и застыл на пороге — в спальне был ужасный беспорядок. Откровенно говоря, беспорядок там был всегда, и Филипа, никогда не отличавшегося аккуратностью, это мало заботило, но сейчас он смотрел на комнату глазами Сьюзен. Картина удручала — разбросанная по полу одежда, сбившиеся простыни на незастеленной кровати, теплое стеганое одеяло на полу, служившее летом подстилкой для Сократа. Филип кинулся к кровати, чтобы застелить ее, но почти сразу же остановился — а зачем? Сьюзен ведь не войдет сюда — или… все же войдет? Возможно, вечером, когда они уложат ребенка спать…