Но вместо этого она уткнулась в свое мороженое.
— Ты уверен, что сможешь с этим справиться?
— Я не привык лгать.
— Вы лжете у себя на работе каждый день, — возразила Натали. — Разве не вы обеспечиваете преступников и свидетелей новыми документами? Да, вы возвращаете их назад в общество, но они уже не те, что раньше, они — другие люди.
Он прямо взглянул на нее.
— Это не одно и то же.
— Почему? Потому что это часть вашей работы?
Потому что правительство говорит, что это хорошо? — Она посмотрела на дорогу, на мчащиеся мимо автомобили. Они говорили тихо, несмотря на то что никого вокруг не было и некому было их подслушивать. — Вы занимаетесь безнравственным делом. Освобождаете одного преступника, чтобы преследовать и засудить другого. Что, это какой-то особый вид правосудия?
— Не верти моей совестью, — отговорился он. За эти годы я помог многим свидетелям. Я видел, как люди поворачивали свои жизни. Я видел, как эта программа работает.
— И теперь ты большой плохой волк из детской сказки, потому что спал со мной?
— Я воспользовался преимуществом своего положения. Всем, что оно должно мне предоставлять. Он оттолкнул мороженое. — И рано или поздно я что-то должен сделать с этим.
Она пыталась остаться сильной и загнать свою боль, как зверя на охоте.
— Ты собираешься сообщить о наших отношениях в Центр, не так ли? Ты собираешься признаться в том, что мы сделали?
— Они не будут обвинять тебя, Натали. Я возьму всю ответственность на себя. Я объясню, что случилось.
Внезапно это перестало иметь для нее значение.
Под угрозой было нечто большее, чем ее репутация.
— Но тогда я потеряю тебя. — Она понизила голос еще больше, до шепота. — Ты не будешь больше моим инспектором. Я больше никогда не увижу тебя.
— Я ничего не скажу в Центре, пока ты не будешь готова к этому.
— А что, если я никогда не буду готова?
— Будешь. Как только привыкнешь к своей новой жизни. Как только проконсультируешься с доктором. — Зак протянул руку, чтобы погладить Натали по щеке, чтобы провести рукой по ее нежной коже. Как только сможешь спокойно спать по ночам.
Она наклонилась к нему. Неужели он думает, что ей так легко будет порвать с ним?
— Но ты мой друг.
— Нет. Не в истинном смысле этого слова. Я едва впустил тебя в свой мир. Ты не знаешь, каков я на самом деле.
— Тогда расскажи мне. Позволь мне войти в твой мир прежде, чем мы расстанемся.
Его волосы блестели на солнце, как вода, мерцающая под луной в полночном водоеме.
— Это тебе поможет? Даст тебе почувствовать себя по-другому?
— Да.
Это заставило бы их связь превратиться в нечто большее, чем секс. Это дало бы ей иллюзию, что она для него больше, чем любовница, больше, чем женщина, скомпрометировавшая честного человека.