В сентябре, ближе к вечеру, в местечке Орд появился чужестранец, и среди жителей, где каждый мужчина в той или иной степени был чем-то знаменит, его появление возбудило немалый интерес. Первое и, возможно, наиболее пристальное внимание привлекла к себе его лошадь — лошадям в здешних краях придавали явно больше значения, чем людям. Однако именно эта лошадь не выделялась своей красотой. На первый взгляд она даже казалась уродливой. Это был огромный конь, черный как уголь, лохматый, несмотря на тщательный уход, с длинным туловищем, с массивными конечностями, громоздкий во всех измерениях. Но случайный наблюдатель мог бы заметить, что у него прекрасная голова. Поистине, если можно было бы судить только по голове, он выглядел бы настоящим красавцем. Как и о людях, о лошадях много говорит форма, очертания, размеры, строение головы. Голова этой лошади свидетельствовала о пламени в крови, быстроте, благородстве, верности и преданности, и глаза у нее были нежные и темные, как у женщины. Морда коня была сплошь черная, и только посреди лба красовалось круглое белое пятнышко.
— Скажите, мистер, как его зовут? — поинтересовался уличный мальчишка-оборванец, в глазах которого светилась врожденная любовь к лошадям.
— Пуля, — ответил всадник.
— Это из-за той белой отметины, верно? — шепнул оборвыш своему приятелю. — Ну и здоровенный же он! Самая большая лошадь из всех, что я видел!
Пуля нес на себе массивное черное мексиканское седло, отделанное серебром, лассо, флягу и небольшой сверток, обернутый в парусину. Сам же всадник, по всей видимости, больше внимания уделял внешности лошади, чем своей собственной. Его наряд состоял из обычных ковбойских джинсов без всяких затей и украшений, да к тому же потрепанных и покрытых дорожной пылью. Сапоги его носили на себе следы близкого знакомства с кактусами. Как и его лошадь, всадник был огромного роста, но более стройный, не столь плотного телосложения. А в остальном единственной заметной чертой в нем было лишь печальное лицо с внимательными зоркими глазами, да белые пряди волос на висках. Он носил два револьвера, размещенных в довольно низко подвязанных с обеих сторон набедренных кобурах, — но такое было чересчур обычным, чтобы привлекать к себе внимание здесь, в Большой Излучине. Пристальный наблюдатель, однако, мог бы заметить одну особенность: правую руку всадника покрывал более интенсивный загар, чем левую. Он никогда не носил перчатку на своей правой руке!
Всадник спрыгнул с седла перед ветхим строением, на широком обшитом досками фасаде которого красовалась вывеска: «Отель». Люди на лошадях то и дело приезжали и отъезжали отсюда по широкой улице между рядами старых домов, магазинов, салунов и торговых складов. Тем не менее, Орд ни в коей мере не выглядел предприимчивым и деловым центром. Американцы охотно впитали в себя лень мексиканцев и их привычку проводить время в праздном ничегонеделании. Перед фасадом отеля находилась широкая крытая галерея, игравшая роль крыльца, веранды и тротуара одновременно. По ней лениво двигались или стояли, облокотившись о коновязь, мужчины разных возрастов, большинство неряшливо одетые, в старых джинсах и сомбреро с обвисшими полями. Некоторые были подпоясаны и даже в сапогах со шпорами. Пиджаков не носил никто, зато на всех были надеты жилетки. Количество револьверов здесь намного превышало число людей.