— Рей изменилась, я знаю. Но ей пока и в голову не может прийти вообразить своего папочку в роли предводителя бандитов! Рей озабочена тем, что она называет моим долгом мэра. И еще, я думаю, ее не вполне удовлетворили мои объяснения относительно источников моих доходов.
Лоусон прекратил свое непрерывное хождение и оперся о каминную доску, сунув руки в карманы. Он принял решительную позу, словно намеревался до конца отстаивать здесь свой последний рубеж. Вид у него был отчаянный, но в эту минуту обычное нервное возбуждение покинуло его.
— Может, ты и прав, Лонгстрет, — сказал он. — Не сомневаюсь, что все, сказанное тобой, — правда. Но мне-то от этого не легче! Мне нужна эта девушка. Если я ее не получу — клянусь, мы все отправимся к дьяволу!
Его угроза могла таить в себе все, что угодно, даже самое худшее. Несомненно, что-то еще было у него на уме. Лонгстрет слегка вздрогнул, едва заметно, словно пробуждающийся тигр. Он сидел неподвижно, опустив голову, молча поглаживая усы. Дьюан почти воочию видел ход его рассуждение. У него был большой опыт в угадывании мыслей людей, попавших под гнет подобных обстоятельств. Он не имел возможности подтвердить свои предположения, но был убежден, что именно сейчас и здесь у Лонгстрета родилось решение убить Лоусона. С точки зрения Дьюана было удивительно, как Лонгстрет не пришел к такому умозаключению прежде. Не исключено, что приезд дочери вверг полковника в конфликт с самим собой.
Внезапно Лонгстрет отбросил пасмурное выражение лица и начал говорить. Он говорил быстро, убедительно, однако Дьюану показалось, что он таким образом пытается всего лишь успокоить на некоторое время Лоусона. Лоусон больше не отдавал себе отчет в роковых последствиях пересечения границы дозволенного, предела возможности и меры допустимого, словно таких понятий больше не существовало. Он был полностью поглощен самим собой. Оставалось только удивляться, как человек с подобным складом характера мог прожить так долго и продвинуться так далеко в суровых условиях Юго-запада! Ответ, очевидно, заключался в Лонгстрете, который руководил им, поддерживал и защищал его до сих пор. Прибытие Рей Лонгстрет явилось клином раздора между ними.
— Ты чересчур нетерпелив, — убеждал его Лонгстрет. — Ты рискуешь потерять последний шанс на удачу, если станешь торопить Рей. Ее еще можно завоевать. Если ты скажешь ей, кто я такой, она возненавидит тебя навеки. Ради моего спасения, возможно, она и согласится стать твоей женой, но будет ненавидеть тебя всю жизнь! Нет, это не тот путь. Не спеши. Постарайся выиграть время. Постарайся измениться, вести себя с ней иначе. Перестань пить: она терпеть этого не может. Давай-ка подумаем, как распродать здесь все: скот, ранчо, имущество, — и убраться отсюда подобру-поздорову. Вот тогда ты сможешь проявить себя перед ней в более выигрышном свете.