— Что-то долго Блэнд тебя задержал, — заметил он.
— Погоди, дай отдышаться, — ответил Юкер. Он с минуту сидел молча, обмахиваясь сомбреро вместо веера, хотя ночной воздух был довольно прохладным; затем он вошел в хижину и вернулся оттуда с раскуренной трубкой в руке.
— Прелестная ночь! — сказал он, и в его тоне Дьюан распознал нотки своеобразного юмора старика. — Прелестная ночь для любовных утех, чтоб мне в карты не играть!
— Да, я это заметил, — сухо ответил Дьюан.
— И будь я проклятый сукин сын, если я не стоял и не наблюдал, как Блэнд душит свою жену, пока у нее язык не высунулся на пол-ярда, и лицо не почернело, как сапог!
— Нет! — воскликнул Дьюан.
— Сдохнуть мне на этом месте, если не так! Бак, послушай-ка меня внимательно. Когда я вернулся к крыльцу, я сразу заметил, что Блэнд приходит в себя. Он был слишком усталым, чтобы соображать. Аллоуэй и Кэйт вошли в дом и зажгли лампу. Я слышал, как Кэйт его отчитывает, но он даже не чирикнул. Он вообще неразговорчив, и дьявольски опасен, когда в таком настроении. Блэнд прямо сплеча навалился на меня с вопросами. Я был готов к ним и поклялся, что месяц сделан из зеленого сыра. Он будто бы удовлетворился. Блэнд всегда верил мне, да и вообще хорошо ко мне относился, я так полагаю. Конечно, мне не по нутру было лгать ему так по-черному. Но он жестокий человек с дурными намерениями по отношению к Дженни, и поэтому я хоть каждый день готов водить его за нос!
Затем мы вошли в дом. Дженни ушла в свою каморку, но Блэнд позвал ее оттуда. Она сказала, что раздевается. Он приказал ей снова одеться. Потом, Бак, он стал откалывать такие коленца, что я удивился. Он достает револьвер и направляет его прямо на Кэйт. Да, да, наводит свой тяжелый вороненый кольт на нее и говорит:
— Я намерен вышибить из тебя мозги!
— Давай, — отвечает Кэйт спокойно, как она умеет.
— Ты мне лгала! — ревет он.
Кэйт расхохоталась ему прямо в лицо. Блэнд отшвырнул револьвер и вцепился в нее. Они начали драться, но Кэйт, конечно, не ровня ему, и он схватил ее за горло. Он душил ее до тех пор, пока мне не показалось, будто ей конец. Аллоуэй едва оттащил его от жены. Она свалилась на койку и несколько минут не могла отдышаться. Когда Кэйт пришла в себя, они оба принялись осыпать ее гнусными ругательствами, чтобы она выдала себя. По-моему, Блэнд ревнует. Он подозревает, что Кэйт по уши втрескалась в тебя и дурачит его. Это самое неприятное для мужчины, я думаю, — подозревать, но не знать точно. Потом Блэнд оставил ее в покое, но все равно продолжал обзывать и проклинать ее по-всякому. Одно его высказывание стоит того, чтобы пришпилить его к твоему сомбреро: «Убить человека — пустяки! Для меня это ничего не стоит. Но я хочу знать, ты, потаскуха!»