В ту ночь мне впервые приснился кошмар, который потом с завидным постоянством преследовал меня много лет. Ночь за ночью за мной гналось стадо быков. И чем яростнее они бросались на меня, тем сильнее хлестал меня кнутом их пастух за то, что я нахожусь у них на пути. Но стоило мне побежать быстрее, как быки тоже ускоряли бег. В конце концов мне как-то удавалось добраться до боковой двери нашего дома. Я успевала переступить порог, но не могла закрыть за собой дверь, так как мешала голова быка. Между нами начиналась долгая борьба, и постепенно мои руки начинали слабеть. Глаза быка словно гипнотизировали меня и все больше напоминали глаза моей матери. Меня охватывал страх перед неизбежным нападением разъяренного животного, и я просыпалась, так и не успев увидеть конец сна. И подобное случалось почти каждую ночь.
Мы с Чанно смотрели в окно и видели, как вырывают с корнями помидоры в нашем огороде. Вместе с роскошной сочной зеленью исчезли и алые плоды — последнее, что связывало меня с Сетом. Какой же глупой я была, когда надеялась, что смогу навечно сохранить неприкосновенным огород как символ нашей с Сетом любви! Но Ази, как всегда, оказалась права. Реальность была очень далека от моих фантазий, в кино все было не так, как в жизни. Родители, даже не поговорив со мной, оборвали последнюю нить, связывающую меня с Сетом. И лишь для того, чтобы хватило места разбить огромный шатер для свадебного ужина. По словам Чанно, огород был единственным ровным местом для шатра, иначе пришлось бы рубить деревья и кусты вокруг. Для них это была просто удобная площадка, а для меня — место, где мы с Сетом поняли, что любим друг друга.
Когда в моих глазах заблестели слезы, Чанно обняла меня и в миллионный раз прижала к теплой уютной груди. Я знала, что ее любовь ко мне неизмеримо важнее, чем огород. Я чувствовала ее любовь, когда она делала мне скромные рождественские подарки взамен тех, что отдавали Ази. Конечно, она была бедной женщиной и могла подарить только дешевые бусы, скорлупки от орехов, высушенные цветы, лоскутки материи. Чанно была моей матерью не по крови, а по духу. Мы всегда понимали друг друга без слов и, главное, хотели быть похожими друг на друга. Я подражала ей в заботливости и любви, а она назвала свою младшую дочку в честь моей куклы. Но сегодня даже в ее груди не нашлось достаточно душевного тепла, чтобы осушить мои слезы.
Всего двадцать четыре часа ушло на то, чтобы превратить цветущий живой огород в место для празднования свадьбы, где невеста любила не жениха, а другого мужчину. Но особенно меня поразило, что Ази не сказала против ни слова и даже утверждала, будто в этот трудный период своей жизни отчаянно нуждается в Сете. Сейчас она совсем не была похожа на ту Ази, которую я уже успела полюбить. Но если Ази так отчаянно нуждалась в Сете, я была вынуждена отказаться от него и при этом даже не показать ей своих истинных чувств. Самое худшее для меня было еще впереди — радоваться за сестру, когда она уйдет с тем, кто был для меня самым дорогим и желанным на свете, так и не узнав всю силу моей любви к ней.