Когда мы вышли на улицу, небеса очистились и на землю устремились ослепляющие лучи солнца. И я поняла одну истину: как бы ни обошлась с нами судьба, Бог все равно на нашей стороне. Эта мысль принесла мне невероятное облегчение. Вы не можете себе представить, как я была рада. Ведь последние несколько лет мне приходилось прятаться в тени собственных плотских желаний и мыслей.
Сама свадьба оказалась такой же прекрасной, как те, что я видела в кино. Мама и папа не пожалели ради этого денег. Меня не особенно волновало, чем вызвана такая расточительность: то ли стремлением вернуть утраченное положение в обществе, хотя бы и на один день, то ли желанием подарить мне самый чудесный день в моей жизни. И это действительно был особый для нас всех день.
Из разноцветных шатров эхо доносило звуки флейт. Их нежные мелодии прекрасно гармонировали с деликатесами, ласкающими наши рты. Мне казалось, что я вижу, как брызжет наша слюна, словно сок из спелого сочного персика. Еще я знала, что мои соки вместе с соками Акбара умирают от желания соединиться в бурном водопаде страсти. Но прежде чем это произойдет, предстояло еще разрезать шестиэтажный торт, протанцевать всю ночь напролет и выразить переполняющие меня эмоции у ног моего повелителя.
Когда официальная часть торжества уже близилась к концу, я вдруг решила предаться своему последнему греху — дикой пляске под стук барабанов с размахиванием рук и вызывающим покачиванием бедер.
Наверное, добропорядочная невеста не должна так танцевать, но мне неожиданно захотелось подбросить дров в затухающий огонь разговоров и сплетен. Теперь они, несомненно, вспыхнут с новой силой и будут вращаться вокруг испорченной на Западе особы… Вы же знаете, что я никогда не была эгоисткой и никогда не думала только о себе.
Длинные прозрачные шторы колыхались от легкого ветерка, то вплывая в окно, то выплывая из него, словно фантастическая свадебная вуаль ночного светила, чей круглый лик заглядывал к нам в спальню, более яркий, чем само солнце. Он слегка порозовел от смущения, так как облака раздели его.
Вдохновленный небесной картиной Акбар начал раздевать меня. Одно за другим он снял с меня множество украшений. Для всех они были драгоценностями, непременной частью наряда невесты, для Акбара же — оберткой роскошного подарка.
Затем Акбар слой за слоем начал снимать ткани, покрывавшие меня. Медленными, дразнящими движениями он стянул с моих плеч пышные рукава и проложил языком дорогу от шеи к полуобнаженной груди. Никто не смог бы более сладострастно снять самую изящную часть дамского туалета. Затем его ловкие пальцы занялись несколькими десятками крошечных жемчужных пуговичек у меня на спине. Пока одна рука медленно расстегивала их, другая гладила кожу под ними. Еще несколько расстегнутых пуговичек и поглаживаний, и Акбар облизнул губы, поедая глазами мою почти обнаженную фигуру. На мне оставались только белый кружевной и совершенно прозрачный лифчик и такого же цвета пояс с резинками, к которому были пристегнуты тонкие как паутинка чулки. Все это творение было предназначено для одной-единственной цели — окаймлять маленький треугольничек блестящих завитков. По-моему, Акбар моментально понял идею. Он опустился на колени, собираясь отдать должное изнывающему без ласки лону. А когда его руки сжали набухающие груди, мое тело задрожало от наслаждения. Как и раньше, он был занят только тем, чтобы доставить мне удовольствие, и вновь забыл научить меня думать о том, как удовлетворить его. Ничего, скоро я и своим умом пойму что к чему. А пока я позволила Акбару взять меня на руки и отнести на кровать.