- Она студентка факультета социологии. Вроде как на практике у нас. На днях комиссия из области явится наше житьё-бытьё проверять, ну вот папочка и велел прийти. Что б, значит, видели все – работает! – сообщил Давило.
- Откуда ты все знаешь, Семен? – поинтересовался Поцелуев. Он еще не остыл от спора, на лице страдальческое выражение, скулы покрыты красными пятнами, голос вздрагивает. – Подслушиваешь?
- С персоналом разговариваю, потому и знаю, - спокойно парировал Давило. – А еще анализу… тьфу! … анализирую обстановку. Мясо на обед давали? Постельное белье меняли? Значит, проверять скоро будут.
- А раньше что? – удивился Стас. – Не кормили, что ли?
- Нет, кушать давали … дробь один на воде и отвар кислой капусты. Щи называется, - ответил Таранов, нервно комкая газету.
- Что такое дробь один?
- Перловка пополам с мышиным говном.
Комиссия нагрянула после обеда. Со двора заранее испарился неприлично белый и умытый лексус директора, мобилизованные санитарки дочиста вымели двор. Даже вечно пьяный кочегар был вроде трезв и выбрит. На последнее обстоятельство указывали многочисленные порезы на лице, которые «боец отопительного фронта» тщательно заклеил клочками туалетной бумаги. Мужчины и женщины превосходной упитанности расхаживают по интернату, милостиво интересуются житьем-бытьем стариков. Пустые чиновничьи глаза смотрят словно сквозь стены и людей, не меняя выражения снисходительного участия. Белые халаты членов комиссии отражаются на гладкой поверхности стен. Масляная краска салатного цвета, отмытая по случаю стиральным порошком, необыкновенно свежа. Многочисленные списки ответственных за имущество и противопожарное состояние, развешенные тут и там, выглядят по военному строго и подтянуто. Особое одобрение – нет, восторг! – вызвала громадная, метр на метр, схема эвакуации персонала при пожаре. Сложная конструкция из черных и красных линий ясно указывала, куда и с какой скоростью надобно бежать в случае ЧП.
- Хорошая схема, коллеги, подробная, - одобрительно потряс упитанным лицом председатель комиссии.
- Да, сразу чувствуется отношение к работе, - согласно колыхнула париком солидная дама из свиты.
На полу выстроены в ряд алые огнетушители. Раструбы, словно казацкие чубы, по-молодецки торчат вбок, бумажные наклейки испещрены мелкими буковками инструкции. Красные цилиндры похожи на крупнокалиберные снаряды, готовые к бою. Председатель комиссии наклоняется, чтобы прочесть срок годности. Остальные члены синхронно оттопыривают мощные зады, спины сгибаются и вот уже все, включая взволнованного Валериана Николаевича, замирают в позе почтительной креветки. После непродолжительного молчания действо осуществляется в обратном порядке и шествие продолжается. Плавное перемещение в пространстве ответственной комиссии слегка нарушается только появлением той самой старушки, которую встретил Стас в первый день. Улучив момент, жизнерадостная бабулька выбралась из палаты. Дежурная санитарка что-то торопливо писала в журнал наблюдений и не обратила внимания на юркую старушку. Бабушка появилась на первом этаже именно в тот момент, когда члены комиссии, умиротворенные вкусным обедом, выходили из столовой. Увидев такое количество незнакомых людей, старушка буквально расцвела. Маленькое лицо сморщилось еще больше, из беззубого рта – протезы остались на тумбочке - вырвался ликующий крик: