Так… Как бы мне понезаметнее…
У подъезда соседнего дома сидят подростки с гитарой. Сойдёт. Решительно направляюсь к ним. Прошу огоньку, хотя, вообще-то, не курю.
— А давай-те, я вам сыграю, — ненавязчиво предлагаю я.
Через миг гитара — в руках, и я перебираю струны, наигрывая какой-то искренний и безыскусный армейский мотив.
Жду, когда погаснет на балконе второго этажа огонек сигареты и хлопнет стеклянная дверь.
Я помню мир еще без звукорежиссёров. Но стараюсь не афишировать. Не знавшие времени, когда лучшим аккомпанементом к рыбалке было щелканье сверчков и далекий гудок проходящего поезда, а для приятных воспоминаний — барабанящие капли дождя по стеклу и шелест шин по мокрому асфальту, они выспрашивают меня с жадным любопытством:
— И как же вы тогда, а?
"Да неплохо", — мог бы ответить я. Но не отвечаю. Потому что знаю, что жадное любопытство в глазах сменится снисходительным, отчасти даже жалостливым недоверием.
Разучились, разучились мы чувствовать сами. Нам теперь подавай музыкальное сопровождение. Без него все чувства для нас стали как "понарошку".
А по мне, "понарошку" — как раз так. Саундтрэк для меня даже столько лет спустя так и остался костылем для разучившейся чувствовать самостоятельно души.
— Почему мы никогда не бываем на свадьбах? — интересуется у меня Олег.
Мы сидим за столиком уличной кафешки и глядим на проносящийся мимо нарядный, в лентах и шариках, кортеж.
— Ну, подумай сам, — говорю я, жмурясь на по-летнему теплое сентябрьское солнце, — На свадьбах они прекрасно справляются сами. Очень давно научились, еще до нас. Марш Мендельсона, Венский вальс, "Музыка нас связала", "Ах, эта свадьба", "Виновата ли я"…
— Понял, — кивает он головой, нарушая ложкой подтаявшую округлость пломбирового шарика.
Мы оба делаем вид, что не смотрим на сидящих за соседним столиком. Нетронутое мороженое тает в стеклянной вазочке; девушка нервно крутит в руках соломинку молочного коктейля, парень хмурится и смотрит в сторону.
Вот он подался вперед, принялся что-то медленно, с трудом говорить.
— Пора, — шепчу я Олегу.
Звукооператор идет к стойке, заставленной бачками с разноцветным мороженым и, обаятельно улыбаясь, просит продавщицу:
— Извините, вы не могли бы, пожалуйста, сделать радио погромче — сейчас будут крутить песню, которую я у них заказал…
У девушки за соседним столиком в глазах стоят слёзы; кольцо, снятое с безымянного пыльца, лежит рядом с запотевшей вазочкой и ловит свет сгорающих сентябрьских листьев.
Из колонок несется ностальгический джаз.
Мы часто полагаемся на радио. Конечно, и с ним случаются сбои: отвлечет телефонный звонок, переключит радиостанцию водитель, убавит громкость сосед… Именно когда риск неудачи особенно велик, мы и идем к "объекту" сами — страхуем. Если никак не получится с радио, у нас с собой диски и магнитофон. Порой приходится играть самому, и хорошо еще, если под рукой есть инструмент. Однажды в ресторане мне пришлось играть на хрустальных бокалах…