Ануфриев долго всматривался в рисунок, вертя его во все стороны, потом кивнул:
— Примерно так… Только более диковинно, с украшениями, как на этом камешке… Вот этот знак был изображен на опале. Опал остался у Самохина.
— Знак земли, — прокомментировал Петров.
— Вот этот, — ткнул в рисунок пальцем Ануфриев, — был изображен на… сейчас вспомню… Да, точно, он был на гелиотропе и остался у Борисова.
— Знак воды.
— А вот этот остался у Зеленкина и был нацарапан на агате.
— Знак огня, — вздохнул Петров. — Все правильно…
— Так… Подожди-ка меня здесь, — не выдержал я, взял под локоть Ануфриева, отвел его в дежурную часть и, вернувшись в кабинет, потребовал: — А теперь — рассказывай. Мне надоели все эти «тайны бургундского двора». Ты что-то знаешь, но «крутишь». А эта информация может мне пригодиться… Мы их все равно поймаем, с тобой или без тебя, это уже решенное дело и исчисляется в считанных часах. Но если ты хочешь здесь ходить и совать свой нос, куда не просят, то… То будь любезен и помогать. Терпеть не могу, когда «тень на плетень наводят».
— Так ты же все равно мне не поверишь, — блеснул он на меня стеклами очков.
— Не поверю, — подтвердил я. — Но это моё личное дело — верить или не верить. А если у тебя имеется информация, касающаяся дела, то ты мне её дай, а я уж сам разберусь, что с ней делать. Для тебя это может казаться мистикой, а для меня может обернуться прямой уликой против преступников… Что ты знаешь об этих камнях и почему они тебя так интересуют?
— По той же причине, что и тебя. Должен тебя разочаровать, но о чаше узнал не только ты. Ты добыл эту информацию по своим каналам, я по своим, но факт-то один. Была у Ватюшенко ценная вещь, вещь пропала. Тебя интересуют убийцы, их поимка и сбор доказательств. Меня интересует чаша… Вернее, чаша в том числе. Меня интересуют все вещи, которые Ватюшенко успел вывезти из Германии, и даже те, которые он купил здесь. Я интересуюсь этими вещами по своему критерию оценки, и по этому критерию чаша стоит на первом месте. А камни, про которые только что говорил Ануфриев, именно с этой чаши.
— Предположим, — согласился я. — Так почему же ты, милый друг, и вся твоя «веселая команда», зная о делах Ватюшенко и похищенных им реликвиях, не арестовали его раньше? Что же вы теперь заметались, как нашкодившие коты?
— Я и не знал про него раньше. Догадывался, конечно, но таких Ватюшенко много, а я один… В той работе, которой занимаюсь я, я — единственный специалист.
— Пупок земли, значит, — кивнул я. — Ну-ну… А по каким же таким причинам тебя заинтересовала моя скромная персона?