Сима опасливо прошел мимо деда с топором и засеменил за Гийсом. Ему уже стала надоедать эта затянувшаяся игра в придурковатого беднягу, чудом спасшегося от неведомых ему самому молодчиков. Куда как проще было бы сейчас, пока никто за ним не наблюдает, уколоть старика острием кинжала, чтобы увидеть на его лице вместо наглой ухмылки откровенное недоумение, а потом настичь предателя Гийса и прикончить его легким рассечением нежного горла. Остальное уже будет проще пареной репы: расправиться с почти безоружным Хейзитом, пропороть брюхо никому не нужной матери и, в конце концов, добраться до самого лакомого кусочка этой честной компании. Девочке наверняка понравится его обхождение. Не сразу, но она привыкнет. Настолько, что потом тоже будет умолять, чтобы он пощадил ее и не убивал. Кто знает, может, он и внемлет ее слезным мольбам…
— Хорошая избенка, — заметил Тангай, когда они вошли внутрь двора и остановились в некоторой нерешительности, вероятно все еще ожидая, что хозяева вот-вот появятся. — От души сколочена. Люблю такие — простые и надежные. И оконца, гляньте, какие маленькие. Нынче так уже не режут. Мне тут как-то вообще чуть не в полстены попались неподалеку от замка. Зачем только двери тогда нужны, непонятно? Сразу видно, где о врагах да о тепле думают, а где дармовые дрова палят да в ус не дуют.
Никто их не окликнул, никто не вышел навстречу. Решив, что правила приличий соблюдены, Хейзит направился к хлеву. Зашел внутрь, вскоре вышел, развел руками. Гверна приблизилась к избе и громко постучала в дверь.
— Следов крови и борьбы нигде не видно, — снова подал голос Тангай. — Значит, сами ушли, по доброй воле. В тун какой-нибудь ближайший подались. На их месте я бы так же сделал. Вместе оно завсегда спокойнее.
Видя, что Гверна не решается открыть чужую дверь, Гийс подошел и повернул деревянный крюк. Дверь тревожно скрипнула и сама подалась наружу.
— Погодите все-то заходить, — предупредительно окликнул женщин Тангай. — Пусть он первым проверит, мало ли что. Обождите пока тут.
Гийс кивнул и скрылся в доме. Было слышно, как он ходит. Приглушенные удары рукой по дереву — и в стене открылось одно оконце, закрывавшееся изнутри деревянным щитком по принципу задвижки.
— Заходите, — бросил из оконца Гийс. — Никого. И есть нечего.
Сима напряженно думал, как быть. Уж больно не хотелось оставаться с этими опасными людьми в четырех стенах. Особенно если придется раздеваться и выяснится, что он неплохо вооружен для бедного страдальца. Тангай подтолкнул его в спину. Пришлось подчиниться. В нос ударил приторный запах гнилой травы, старых углей и влажного дерева. Всего того, что Сима терпеть не мог и что считал скотским уделом бедноты. Сколько ему теперь придется это терпеть? До ночи? Или плюнуть и уйти, сыграв радость по поводу избавления от гибельного подземелья? Пусть только попробуют не отпустить!