— Мы всегда рады гостям, — повысил голос Вайн, лицо которого впервые покинула добродушная улыбка. — Но если вы сейчас же не прекратите выяснять отношения, я попрошу вас обоих покинуть мой дом.
Сказано было просто и понятно.
Велла помогла Гийсу принять единственно правильное решение, резко потянув его за рукав вниз, чтобы он сел. Тангай пожал плечами и улыбнулся всем. Элла строго посмотрела на мужа, как будто тот тоже был в чем-то виноват. Гверна демонстративно встала из-за стола и опустилась на корточки возле раненого. С одной стороны, лучше бы его не было вовсе, но раз уж на то пошло, что он теперь с ними, она готова сделать все от себя зависящее, чтобы он дотянул хотя бы до внятного рассказа о том, что же с ним на самом деле произошло.
Никому больше не хотелось разговаривать. Гийс хмурился и без охоты гонял вилкой по тарелке твердые шарики сырой редиски. Велла переглядывалась с Эллой, и обе украдкой улыбались друг другу, понимая при этом, что опасность внутренних раздоров отнюдь не миновала. Вайн, которому резкий окрик дался непросто, крутил в руке ложку для раздачи овощей и отстранение) смотрел в окно. Тангай старался делать вид, будто ничего не произошло, однако наглости ему все-таки недоставало, и потому очень скоро он скуксился и повесил нос. Леома не нашла ничего лучшего, как присоединиться к насущным заботам Гверны, занятой раненым. В доме нависла та самая тягостная тишина, которая, насколько мог по опыту судить Хейзит, всегда заканчивалась внезапно… и не всегда добром.
Поэтому он даже не вздрогнул, когда в запертую дверь избы снаружи кто-то отчаянно забарабанил.
— Кто-то из своих, — хмыкнул Вайн, грузно поднимаясь из-за стола. Хейзит смекнул, что до сих пор тот мог видеть через окно большую часть дороги и наверняка заметил бы приближение чужаков. — Пойду открою, сидите спокойно.
— А если это шеважа? — предположила Велла.
— Дикари не стучат, — поучительно заметил Хейзит.
— И то верно, — невесело улыбнулся Вайн. — Только бы нам не пожалеть о том, что это не дикари…
Пока все пытались понять смысл его слов, Вайн вразвалочку подошел к двери и поднял засов. Дверь сразу же распахнулась наружу, а внутрь вкатился меховой ком, вставший на ноги и превратившийся в розовощекого паренька. Пар изо рта и из-под сбившейся набекрень шапки свидетельствовал о том, что, пока они тут трапезничали, зима снова успела вступить в свои права.
— Вита Вайн, — начал было паренек, но смутился, увидев такое количество незнакомых людей.
— Что стряслось, Эйн? Тебя отец послал?
— Да, отец… мы дрова кололи… вита Вайн, там мерги идут! — Он неопределенно махнул рукой. — Целый отряд… Отец говорит, не к добру это. Послал вот вас предупредить. Мы уйдем подобру-поздорову, схоронимся, пока не пронесет.