Велла растерялась и в первое мгновение не знала, что сказать. Они оба прислушались. Словно опровергая слова Хейзита, на улице воцарилась тишина.
— Так ты бы хотел, чтобы я сейчас была не с тобой, а с ними? — Сестра встала с колен. — Пожалуйста. Я уйду.
— Да погоди ты! Я не просил тебя делать глупости. Просто я тут кое о чем подумал… Это касается всех нас. Постой, говорю! — Он поймал ее за руку и остановил уже на пороге. — Никуда ты не пойдешь!
— Пойду! Пусти!
— Тогда я пойду с тобой.
Они вышли на ночной холод. Решимость Веллы резко поубавилась, и она охотно позволила обнять себя за плечи. Повсюду горели факелы. Часть из них тоненькой змейкой извивалась в сторону далекого замка. Это те, кто не выдержал бездействия, стремились вернуться домой вместе с телами своих родных. «Следовательно, — подумал Хейзит, насчитав десяток факелов, — ночью нас будет еще меньше, чем я предполагал. Покойников несут мужчины. Сегодня их руки гораздо больше пригодились бы нам здесь…»
Велла смотрела туда же, куда и брат, но думала о своем. Укладываясь спать, она сразу почувствовала, что это не его постель. Пахло от шкур иначе. Тогда она не придала этому значения, однако, разбуженная жарким спором и поначалу не признавшаяся в этом, невольно принюхалась и пришла к выводу, что запах ей нравится. Он был мужским, но каким-то мягким и чистым, вовсе не таким, какой она привыкла с неприязнью ощущать, снуя между столами в таверне. А потом она открыла один глаз, второй, заметила в полумраке шатра собеседника брата… и с тех пор думала только о нем. Нет, влюбиться она, конечно, не влюбилась. Любовь — это когда тебе горько и сладко одновременно, когда ты ищешь встречи и боишься ее, когда мечты о будущем влекут и пугают. Мысль о том, в чьей постели она нечаянно заснула, была лишена горечи и страха. В этой неожиданной встрече скрывался какой-то невнятный для нее пока смысл. Но смысл гораздо более важный, чем поиск брата, к счастью увенчавшийся успехом. Такого не могло быть, но она именно так выразила бы свое ощущение, если бы, скажем, держала сейчас отчет перед матерью. Гверна наверняка подсказала бы, что с ней творится. И откуда взялась эта несуразная радость, придавшая ночи яркость и уют.
— Откуда пришли те люди? — Она не поворачивала головы, но знала, что брат смотрит на нее, быть может, даже любуется.
— Те, что на нас напали? Вон оттуда, с реки. Их следы видели вчера утром на опушке Пограничья. Ты знаешь, а ведь я говорил с ними! — Хейзит обнял сестру сильнее. — Мы уже почти решили дело миром, когда примчались люди Ракли и заварили всю эту кашу. Если бы не они, я уверен, все обернулось бы совершенно по-другому, тихо и спокойно.