— Похоже, мне сегодня сомкнуть глаз не удастся, — словно услышав ее мысли, пробормотал Хейзит. — Ты иди ложись-ка да поспи. Все лучше, чем тут мерзнуть. А я пойду Гийса поищу.
Он был так замотан, удручен и задумчив, что не обратил внимания, с какой легкостью ему удалось уговорить сестру вернуться в шатер. Когда же он сам вошел в него через некоторое время несолоно хлебавши, так и не найдя Гийса среди напряженно вглядывавшихся в обступившую их маленький лагерь тьму стражей, оказалось, что шкуры скручены валиком, а Веллы нет. Если бы шкуры не скатали, изображая спящего человека, Хейзит не на шутку разволновался бы. Но так поступить могла только сама Велла, находясь в полном здравии. С одной стороны, она пыталась отвлечь его внимание, но с другой, прекрасно зная, что он быстро заметит подвох, как бы говорила: смотри, я просто пошутила, мне нужно побыть одной, не ищи меня.
Одной ли? Хейзит почти угадал намерения Веллы. Но в последний момент его мысль сбилась на собственный вопрос, который он ей задал насчет чистой совести. Как это он сказал: «Неужто ты можешь спокойно спать, когда твои подруги убиваются над трупами мужей и отцов?» Дело ясное. Она пошла к ним. Утешать. Сочувствовать. Все-таки ее проняло! Что ж, в таком случае не стоит за нее особо переживать. Пусть исполнит свой женский долг.
Хейзит не подозревал, как близок он к правде и как далек от нее одновременно. Велла и в самом деле готовилась исполнить «женский долг», по-своему, разумеется, и вовсе не на груди зареванной подруги, а в робких объятиях удивленного Гийса.
Она нашла его у самого дальнего костра, где он сидел в обществе покалеченных, но не утративших желания попотчевать себя добрым ежевичным кроком товарищей. Подойдя, так и сказала:
— Ежевичкой балуемся?
Все головы дружно повернулись в ее сторону. Велла по привычке улыбнулась, стараясь не коситься на Гийса, который замер с кружкой у рта.
— Ну и нюх у тебя, подружка! — хрипло прошамкал один из воинов, имевший довольно свирепый вид, особенно благодаря бледному рубцу, пересекавшему левую бровь.
— Это у нее работа такая, — хохотнул другой, закрытый пламенем костра. — Я ее узнал, она в таверне прислуживает.
— Не прислуживаю, а угощаю, — поправила его Велла. — Прислуживают те, кто больше ничего не умеет.
— Может, ты и нас угостишь чем-нибудь? — поинтересовался первый. — Я бы не отказался.
— А я бы отказалась. — Она решительно приблизилась к костру. — И что бы ты тогда сделал?
— Не лезьте к ней, — встал с деревянной чурки Гийс. — Это сестра нашего Хейзита.
— Вашего, а не нашего, — поправил шепелявый с рубцом.