– Для тебя важнее, чтобы мужья вели себя как подобает, я прав?
Виктория улыбнулась.
– Может быть... но ты понимаешь мою точку зрения?
Катеб вздохнул.
– Полное равноправие.
– Теперь ты собираешься сказать мне, что я вредина?
– Нет, эту фразу я приберегу на потом. Вчера у меня с Разой состоялась интересная беседа. Она напомнила мне о том, что очень мало женщин из деревни или племен пустыни получают высшее образование. По традиции девушки не учатся в университетах, и многих отцов ничего не интересует, кроме как найти им хорошего мужа.
Виктория вскочила.
– А ты в курсе какая это потеря для страны? Без дела пропадают блестящие умы. Кто знает, что бы они изобрели, обнаружили или улучшили? Но нет же! Пусть женщины сидят дома и размножаются. Это меня бесит.
– Правда? В жизни бы не догадался.
Он откинулся на подушки. Было видно, что Катеб скорее потешается над ней, чем злится. Виктория прищурилась.
– Ты специально мне это сказал.
– Да.
– Ты знал, что меня это взбесит.
– Да, я предполагал, что ты бурно отреагируешь.
– Ты мечтаешь услышать мои угрозы или что-нибудь в этом духе?
– Нет, просто хотел проверить, будет ли твоя реакция такой же пылкой, как я думал.
– Ну и?
– Теперь ты можешь садиться.
Виктория не совсем понимала, что он замыслил, но на диван все-таки села.
Катеб наклонился к ней.
– Я обратил внимание, что у тебя как раз такой блестящий ум, о котором мы недавно говорили. Ты видишь проблемы и их решаешь, особенно когда это касается женщин и детей.
Такая оценка доставила ей удовольствие.
– Мужчины вполне способны сами о себе позаботиться. У них в руках веками были деньги и власть.
– Давай не будем заводить полемику, – попросил Катеб. – Не перебивай меня, пожалуйста.
– Да я и слова-то такого не знаю. Как я могу тебя перебить?
Он гипнотизировал Викторию взглядом, пока она не почувствовала себя неловко.
– Хорошо, говори.
– Какие у тебя планы на будущее, если ты не беременна и уедешь отсюда?
Вопрос оказался столь неожиданным, что не сиди она в тот момент, то точно бы упала. Ей не хотелось думать об отъезде, о том, что будет жить далеко от него и никогда его не увидит. Но разве у нее был выбор? Он и так уже укоротил срок от шести месяцев до одного.
Мысль о том, что через неделю она уедет, причиняла невообразимую ранее боль, и Виктория знала почему. Любовь сделала ее ранимой. Любовь заставила ее пожелать навсегда остаться здесь и пообещать Катебут что угодно, лишь бы он согласился ее оставить. Она даже думала над тем, чтобы предложить себя в качестве постоянной любовницы, зная, что он все равно женится на более достойной кандидатке. А это значит, она должна уехать отсюда, как только обретет свободу. Она же не может оставаться здесь как половая тряпка мужчины, который ее никогда не захочет и не сможет полюбить в ответ.