Я отпустил Монаха и откинулся на спину. Хотелось убивать.
— Успокойся Лёха.
— Да, нормально всё.
— Скажешь тоже.
— Жрать охота. — Сказал я. Скорпион растравил аппетит.
— А вот это уже по-нашему! — Обрадовался Монах и принялся потрошить мой рюкзак.
Мы прождали ещё три с лишним часа, Андрей так и не объявился. Монах заметно нервничал, и его настроение передалось мне. Я рисовал в голове самые безрадостные картины, ужасался им и сам отказывался верить в то, что себе нафантазировал. Я делился своими соображениями с Монахом, он оставался хмур и лишь отмахивался от меня как от досадного недоразумения мешающего ему думать, он никак ни выказывал желания вступать в разговоры и обсуждать сложившееся положение. Он был целиком погружен в свои мысли, и казалось, уже всё для себя решил. Но я-то знал его сосредоточенный вид, говорит скорее о полной его растерянности, нежели раскрывает его действительное настроение. В конце концов, он не выдержал и на исходе четвёртого часа бесплотных ожиданий решил сам отправиться к пристройке восточного крыла здания, чтобы выяснить, что там могло произойти у вентиляционных шахт и так задержать Андрея.
Я снова остался в одиночестве. То, что наша затея закончится удачей, с каждой минутой верилось всё меньше и меньше. Честно говоря, плевать я хотел и на поиски потаённого города и на всю прочую ерунду, которой приходилось заниматься в последнее время. Меня уже мало заботил и загадочный друг Монаха, пресловутый Сергей, этот его связной из верхушки ГГО (если он не плод его вымысла), и то кем он был для меня злым ли гением или ангелом хранителем. Не волновало, встречусь я с ним или нет, и если встречусь, что скажу и, что он мне ответит, и узнаю ли кто я такой на самом деле. Меня заботили только пропажа Андрея и долгое отсутствие Монаха. Что если они не встретятся? Что если я больше их не увижу? Что если я снова останусь один?
Что тогда?
Как мне быть? На кого рассчитывать, и куда идти? Меня вновь посетили старые призраки детских страхов, пусть даже и детство у меня было фальшивое, если оно было вообще. Однако я как никогда прежде ощутил всё своё бескрайнее одиночество и испугался погрязнуть в нём навеки. Испугался никогда больше не увидеть знакомых лиц, остаться никому ненужным. Стать всеми оставленным полным сожаления к прошлому и незавидным будущим — вечным странником. Тем, кем я и был всегда. Человеком без предназначения. Вот что меня ужасало и приводило в трепет.
Меж тем время шло, близился вечер — ничего не менялось. Я совсем потерял надежду. Когда за спиной послышался уже знакомый шелест осыпающегося песка и шум гравия. Вновь приняв боевое положение, приготовился к встрече.