— Снимай автомат, — потребовал один из громил, когда я подошел к ним вплотную и, заметив мою нерешительность, добавил: — Не бзди, после вернем.
Мне сразу не понравилась его презрительная манера разговора. Не смотря на то, что в душе поднялась разрушительная волна обиды и злости, я отдал оружие в его руки и в сопровождении другого наемника, поднялся по лестнице на второй этаж.
Третий (и, видимо, старший), ярко выраженный азиат, сидел на постеленном, на пыльном полу коврике, скрестив ноги. Он чистил пистолет. При моем появлении азиат, с нескрываемым любопытством осмотрел меня с ног до головы, и произнес:
— Рад тебя видеть, егерь! — Я узнал голос, это он вёл со мной переговоры.
— Не могу сказать того же.
Собеседник только улыбнулся в ответ.
— Присаживаться не предлагаю. Обойдёмся без церемоний. — Сказал он.
— Согласен, — ответил я.
— Вот и чудно. Подожди секунду.
С этими словами он быстрыми уверенными движениями профессионала собрал пистолет, вставил в рукоятку магазин и убрал пистолет в кобуру подмышкой. Было видно, что с оружием он проводил всё своё свободное время. Такому удальцу человека пристрелить, что сигаретку после плотного обеда выкурить — легко и с большим удовольствием.
Он пристально посмотрел на меня, будто пытаясь понять, о чём я думаю. Его раскосые глаза цвета мокрого песка не выражали ничего и в то же время, будто подавляли волю, я не выдержал и отвёл взгляд.
— Как ты считаешь, что мы тут делаем?
— О чем ты? — Сбитый столку, спросил я, поскольку во время паузы, пытался разгадать к какому этносу, принадлежал главарь. Для себя решил, что он кореец, и на том успокоился.
— Я о том, что тебе не мешало бы хоть иногда задумываться над тем, что есть люди заинтересованные в том, что делаешь ты.
— Послушай, перестань говорить загадками, если хочешь чтобы мы до чего-нибудь договорились.
— Это, прежде всего в твоих интересах, чтобы мы договорились.
Разговор явно зашел в тупик. Некоторое время мы молчали, рассматривая друг друга. Не смотря на то, что я глядел на него сверху вниз, мне казалось, что этот худощавый переполненный чувством собственного превосходства монголоид возвышается надо мной. Во всех его манерах чувствовалась властность, это был прирожденный лидер, и не ничего удивительного, что он с его субтильной фигурой и своеобразной внешностью верховодил бандой, в которой состояли как минимум пара громил, которые превосходили его в размерах чуть ли не вдвое. Причём я был полностью уверен, что всей шайки не видел. Опасный человек — головорез, и долго разговаривать он не будет и, не задумываясь, применит силу, если сочтёт это нужным.