Социальные противоречия израильско-иудейского общества того времени отразились в мощном общественно-идеологическом процессе – «пророческом движении» VIII–VI вв. до н. э. Библейские пророки, входившие первоначально в особую категорию храмовых прорицателей, по неясным причинам порвали с храмами и возглавили социальный протест. Именно они выработали представление о Яхве как об абстрактно абсолютном и универсальном божестве, источнике этики и творце истории, которая воспринималась как процесс религиозного воспитания древних евреев – «избранного» самим Яхве народа. В «конце времен» ожидалось появление посланца Яхве – мессии, которому суждено было окончательно спасти Израиль от языческой скверны и социальной несправедливости и приобщить весь мир к почитанию единого бога Яхве. Этот «пророческий монотеизм», составивший впоследствии ядро иудаизма, и был первой догматической религией, подчинявшей этику и образ жизни своих носителей «сверхценной» норме, ориентирующей их на иррациональное откровение и эсхатологические ожидания и объявлявшей себя абсолютно истинной.
Во всех этих отношениях «пророческий монотеизм» принципиально противостоял общей религиозной практике Ближнего Востока, в том числе древнееврейской. Именно поэтому до поры до времени он не был широко распространен в Израиле и Иудее. Искреннюю приверженность к нему проявляли только наиболее радикальные, маргинализованные элементы древнееврейского общества. В условиях растущей общественной нестабильности такие элементы, однако, стали грозной силой, тем более что «пророческий монотеизм» оказывал, по-видимому, известное концептуальное влияние на «жреческий».
Данная картина развития монотеизма в древнееврейской среде разделяется не всеми историками: историки-традиционалисты, следуя самой ветхозаветной традиции, считают, что теоцентрический догматический иудаизм был введен уже Моисеем, а все дальнейшие языческие практики еврейского общества и государства были лишь периодическими отступлениями от него. С социально-психологической точки зрения это едва ли вероятно. Ветхозаветные книги пророков приводят многочисленные примеры ярко негативных реакций древнееврейского населения на проповедь иудаизма, отражающих продуманную и последовательную «языческую», т. е. рационально-релятивистскую, идеологию, типичную для всего древнего Ближнего Востока.
Следует подчеркнуть, что евреи, подвергающиеся поношениям пророков, как явствует из самих поношений, почитают Яхве и клянутся его именем и жизнью. С точки зрения пророков, они не имеют на это права, так как почитают его как обычное, конечное божество, и в контакт с ним хотят вступать только ради собственного блага, как они определили его сами, без оглядки на мнение божества. Таким образом, конфликт происходит не между мифическими «яхвизмом» и «баализмом» (как иногда полагают), а между опытно-логическим/релятивистским и сверхценностным, теоцентрическим подходами к одному и тому же божеству.