— Неужели Гелгилл заплатил так много? — удивился я.
— Он не платил. Заплатили священники. А Гелгилл только устроил сделку.
— За тебя заплатили священники?
— Должно быть, они вытряхнули все серебро Камбреленда, — гордо заявил Гутред.
— И Эохайд согласился тебя продать?
— За такую-то цену? Конечно согласился! Почему бы и нет?
— Но он же убил твоего отца. И ты наверняка захочешь отомстить Эохайду. Он это знает.
— Эохайд испытывал ко мне расположение, — сказал Гутред.
Я счел это весьма вероятным, потому что Гутред был чертовски обаятелен. Этот юноша так радостно встречал каждый новый день, как будто не ждал от него ничего, кроме счастья, и в его компании жизнь каким-то чудесным образом казалась ярче и привлекательнее.
— И все равно Эохайд заставлял меня чистить нужники, — признался Гутред, продолжая свою историю. — Правда, он перестал пинать меня каждый раз, когда я это делал. И еще ему нравилось со мной разговаривать.
— О чем?
— Да обо всем! О богах, о погоде, о рыбной ловле, о том, как делать хороший сыр, о женщинах, — мало ли интересных тем. И еще он решил, что я не воин… Да я и вправду неважный воин. Но теперь, когда я вновь стал королем, волей-неволей придется быть воином, хотя мне это не очень по нраву. Эохайд заставил меня поклясться, что я никогда не стану воевать против него.
— И ты поклялся?
— Конечно! Он мне нравится. Само собой, я буду угонять его скот и убивать всех людей, которых он станет посылать в Камбреленд, но это же не война, верно?
Значит, вот как было дело. Эохайд взял собранное церковниками серебро, и Гелгилл купил у него Гутреда, чтобы увезти на юг, в Нортумбрию. Но вместо того чтобы отдать юношу священникам, Гелгилл забрал его на восток. Он нарушил условия сделки, рассудив, что сможет получить больше денег, если продаст Гутреда Кьяртану. Священники и монахи последовали за Гелгиллом, умоляя его отпустить Гутреда, и тут повстречались со Свеном, который тоже не захотел упустить свою выгоду. Освобожденный раб оказался сыном Хардакнута, а стало быть, законным наследником земли в Камбреленде, значит, за него можно было потребовать выкуп — большой мешок серебра. Свен собирался забрать Гутреда в Дунхолм, где, без сомнения, убил бы всех священников.
И тут появился я, Торкильд Прокаженный, и теперь Гелгилл был мертв, Свен унижен и запуган, а Гутред обрел свободу.
Во всей этой истории я не понимал лишь одного: с какой стати семеро саксонских священников явились из Кайр Лигвалида, чтобы заплатить целое состояние за выкуп Гутреда, который был не только датчанином, но и язычником. Я спросил об этом самого Гутреда.