— Но ты посмотри, что он творит! Это же настоящее чудовище!
— Якобы чудовище. Пока он не пойдет под суд и не будет признан виновным, он будет отрицать все эти обвинения. А если его будут судить и оправдают, то мы будем выглядеть идиотами.
— В «Манди уик»… — начала Ларк.
— «Манди уик» как и любая другая газета любит хорошие статьи. Но во всех статьях они пользуются словом «якобы».
— А разве и мы не можем употребить в начале это слово в качестве оговорки?
Вид у Трента был задумчивым.
— Знаешь, что я сделаю, — сказал он наконец. — Я дам посмотреть сценарий Дому. У него на такие вещи особый нюх. Я предчувствую, что он тут же наложит на это вето, но кто знает? Во всяком случае, это самое большое, что я могу сделать.
— Это и так много. Спасибо, Трент.
— Это потрясающий проект сценария, — сказал Трент перед ее уходом. — Я всегда предполагал в тебе нечто такое, но даже на меня он произвел впечатление.
Вернувшись к себе в кабинет, Ларк предалась отчаянию. Она чувствовала, что Дом гораздо больше озабочен вероятностью судебного разбирательства, чем публичным разоблачением предполагаемых преступлений Грума.
Она оказалась права. Через несколько дней Дом заглянул к ней в кабинет. Ларк в это время лопала бутерброд с авокадо, раскладывая почту, и отчетливо ощутила свою проигрышную позицию, будучи застигнутой с набитым ртом.
— У тебя что, нет времени сходить пообедать? — спросил Дом. Вид у него был смущенный.
— Сегодня нет.
Ларк проглотила все, что у нее было во рту, и вытерла салфеткой руки, надеясь, что ее радость от встречи с Домом не бросалась явно в глаза.
— Привет, Дом.
Дом закрыл дверь и пододвинул себе стул.
— Половина третьего. Не слишком ли поздно для обеда?
— А я и не знала, что так поздно.
Дом сменил тему.
— Я пришел поговорить с тобой вот об этом. — Он положил рукопись на стол Ларк. — Это невозможно, Ларк. Я понимаю, что ты будешь разочарована, но мы не можем выпустить такой фильм. Я знаком с конгрессменом Грумом, и он мне такое не простит. Он АПГ по миру пустит.
— Но мы можем и выиграть судебный иск.
— Пока мы выиграем иск, нас так изваляют в грязи, что ни одна телевизионная компания не станет работать с нами.
— Почему же, если это правда?
— Проблема вот в чем. Доказать ничего нельзя. Это интересная теория, я прочитал ее с огромным интересом. Я уже сказал, что знаком с Грумом, а еще я знал девушку, о которой ты написала. Пенелопу Хаутен. Я бы сделал что угодно, чтобы помочь доказать ее невиновность. Но доказательств нет. А раз так, то это клевета.
Ларк закусила губу.
— А что, если я докажу, что в этом сценарии все до последнего слова правда? Тогда ты дашь ему ход?