— Он и правда стегает тебя? — спросил Билли.
— Все время, — соврала Пенни.
Билли посмотрел на нее с восхищением.
— Ну ладно, — воскликнула Пенни, вскочила и швырнула пустую банку в кусты. — Давайте займемся чем-нибудь интересным.
— Например?
— Слабо вам перебежать через шоссе? — сказала Пенни.
— Брось! — откликнулся Грэм.
— Мокрая курица! Мокрая курица! — поддразнивала Пенни.
— Что? — переспросил Билли.
— Мокрая курица, — повторила она.
— Она имеет в виду, трус, — разъяснил Билли Грэму.
Пенни выбралась из канавы, немного покачалась под воздействием пива, а потом неожиданно бросилась на дорогу.
Резкий автомобильный гудок заставил ее поспешно отпрыгнуть назад в канаву. Черный «спайдер» вильнул в сторону, объезжая ее, и продолжал при этом яростно сигналить. Выглянув из канавы, Пенни увидела, как спортивный автомобиль свернул на обочину. Из него вышел мужчина и весьма недвусмысленно направился в их сторону.
— Нам лучше разбежаться, — взволнованно проговорила Пенни, хватая куртку. — Он может, все рассказать мистеру Джексону. — Мистер Джексон был директором их школы.
— А как же пиво? — сказал Грэм, оглядывая аккуратно сложенные в канаве полдюжины еще не открытых банок.
— Да пусть их! Я приду сюда завтра.
Пенни уже перепрыгивала через кусты, и ее темные локоны развевались по ветру. Она знала, что весь их обратный путь к ферме просматривается с шоссе, однако полагала, что водитель вряд ли возьмет на себя труд преследовать их до самого конца.
Когда они добрались до растущих вдоль проселочной дороги камышей, Грэм сказал, что уходит.
— Уроки закончатся через час, а я пообещал отцу помочь ему после обеда в мастерской. Билли, хочешь прокатиться?
— Этот человек и не собирается гнаться за нами, — возразила Пенни.
— Все равно нам лучше двигать отсюда.
Пенни проводила их разочарованным взглядом, а потом направилась к дому. Дому этому было сто лет — не так уж и много по местным стандартам. Здесь нередко встречались дома, которым уже исполнилось две с половиной сотни лет. Тем не менее возраст уже начал сказываться: побелка сильно пооблупилась, ступеньки крыльца нуждались в ремонте, занавески на окнах в нескольких местах порваны. Пенни отметила, что окна первого и второго этажей пришло время помыть, а подвальные и чердачные окошки от пыли уже совсем не пропускали свет.
Перебросив куртку через плечо, Пенни поднялась по шатким ступеням и распахнула дверь передней гостиной. Как всегда, комната была завалена хламом. Как, впрочем, и все комнаты. Отец никогда ничего не выбрасывал, даже старые проспекты, приглашавшие совершить морскую прогулку, на которую он никогда и не собирался. Газеты, счета, старые письма и старые записи по птицеводству были кучей свалены везде — во всех ящиках и почти по всему полу, со стен свисали рваные обои. Пенни никогда бы не удалось навести в этом старом доме порядок, не говоря уж о чистоте.