Помню, я опустила глаза и стала разглядывать квадраты ковролина в кабинете Лоренса. Я до сих пор отчетливо, с гиперреальной ясностью помню каждое серое акриловое волоконце этого ковролина, поблескивающего под флуоресцентными лампами, жесткого, с тугими завитками, распутного и наглого. Он был чем-то вроде седеющих лобковых волос на состарившемся административном теле. Я смотрела себе под ноги так, словно раньше никогда не видела ковролина. Мне не хотелось встречаться взглядом с Лоренсом.
— Пожалуйста, — проговорила я. — Прекратите.
Лоренс моргнул и невинно склонил голову к плечу:
— Что прекратить?
И в одно мгновение все исчезло.
Я начала дышать ровнее. Флуоресцентные светильники на потолке громко жужжали.
— Почему министру внутренних дел пришлось уйти в отставку? — спросила я.
Лоренс выгнул бровь:
— Только не говорите, что вы этого не знаете. Я думал, вы журналистка.
— Не слишком серьезная. Nixie подает политические новости примерно так же, как The Economist рассказывает о модных туфлях. Как материал из разряда «об этом неплохо знать».
— Министр внутренних дел был вынужден уйти в отставку, поскольку он ускорил процесс выдачи визы для няньки, работавшей у его любовницы.
— Вы в это верите?
— На самом деле мне все равно. Но он никогда не казался мне настолько глупым. Ох, вы только послушайте…
Из-за двери кабинета Лоренса по-прежнему доносились смех и крики. Я расслышала, как кто-то с шелестом скомкал лист бумаги. Потом послышался топот и звук удара самодельного мячика о корзинку для бумаг.
— Играют в коридорный футбол, — объяснил Лоренс. — Уже празднуют.
— Думаете, его подставили?
Лоренс вздохнул:
— Я никогда не узнаю, что с ним сделали, Сара. Я учился не в тех школах. Моя работа состоит в том, чтобы написать этому человеку прощальное письмо. Что бы вы мне подсказали?
— Это трудно, если вы его на самом деле не знали достаточно хорошо. Придется обойтись общими словами.
Лоренс издал стон.
— Как раз с этим у меня самые большие проблемы, — признался он. — Я из тех людей, которым нужно знать, о чем они говорят. Я не могу просто взять и написать какую-то хвалебную дребедень.
Я обвела взглядом его кабинет.
— Я в таком же положении, — сказала я. — И нравится вам это или нет, похоже, я беру у вас интервью.
— И?..
— И вы мне не слишком помогаете.
— В каком смысле?
— Ну, вы не слишком обжили свой кабинет, не правда ли? Ни трофеев за победы в гольфе, ни семейных фотографий, ничего такого, что хоть немного подсказало мне, что вы за человек.
Лоренс глянул на меня.
— Тогда, похоже, вам придется удовольствоваться общими словами, — сказал он.