Однажды ночью, когда мы уже пробыли в моей стране две недели, мне приснилась моя сестра Нкирука. Она вышла из моря. Сначала поверхность воды закачалась от движения чего-то невидимого, а потом в пространстве между двумя волнами я увидела макушку Нкируки, увенчанную белой пеной. А потом над водой поднялось лицо моей сестры, и она медленно пошла к берегу, ко мне, и остановилась улыбаясь. На ней была гавайская рубаха — та самая, что была на мне, когда меня выпустили из центра временного содержания. Рубаха пропиталась соленой водой. Сестра произнесла мое имя и стала ждать.
Когда Сара проснулась, я подошла к ней. «Пожалуйста, — сказала я, — мы должны поехать к морю. Я должна попрощаться с моей сестрой». Сара долго смотрела на меня, а потом кивнула. Мы ни о чем не говорили. Этим утром Сара дала полицейским намного больше денег, чем раньше. Мы поехали на юг, в город Бенин, и добрались туда поздно вечером. Мы остановились в гостинице, которая ничем не отличалась от гостиницы в Абудже, а наутро снова поехали на юг, к побережью. Мы выехали рано, когда солнце стояло низко над горизонтом. В окна машины светил теплый золотистый свет. Чарли вздыхал и барабанил пятками по заднему сиденью.
— Мы почти что приехали? — спрашивал он то и дело.
Сара улыбалась ему, поглядывая в зеркальце над лобовым стеклом.
— Почти что, милый, — отвечала она.
Дорога привела нас к одной из рыбацких деревушек, и мы остановились и ступили на песок. Чарли рассмеялся и побежал строить замки из песка. Я села на берегу рядом с Сарой, и мы стали смотреть на океан. Мы слышали только шум волн, разбивающихся о берег. Прошло много времени, прежде чем Сара обратилась ко мне.
Она сказала:
— Я горжусь тем, какой путь мы проделали.
Я взяла ее за руку:
— Знаете, Сара, с тех пор, как я покинула мою страну, я часто думаю: как бы я то или это объяснила девушкам из моей родной деревни?
Сара рассмеялась и раскинула руки в стороны.
— Ну, и как бы ты вот это объяснила девушкам из твоей родной деревни? — спросила она. — То есть это же нужно как-то объяснить, правда?
Я покачала головой:
— Этого девушкам из моей деревни я объяснять не стала бы.
— Нет?
— Нет, Сара. Потому что сегодня я со всем этим прощаюсь. Теперь мы — девушки со своей родины. Вы и я. Мне не к чему и не к кому возвращаться. Мне нет нужды кому-то рассказывать эту историю. Спасибо за то, что спасли меня, Сара.
Я увидела, что Сара плачет, и я тоже заплакала.
Потом стало жарче, и берег заполнился людьми. Это были рыбаки; они входили в волны и забрасывали широкие блестящие сети. Это были старики, которые приходили, чтобы просто сидеть и любоваться на море. А еще были матери, которые приводили детишек поплескаться на мелководье.