Для меня и девушек из моей деревни ужас — это болезнь, которой мы страдаем. Это не такая хворь, от которой вы можете излечиться, встав с большого красного стула в кинотеатре, который сразу сложится. Это было бы здорово. Если бы я могла это сделать, уж вы мне поверьте, я уже стояла бы в фойе. Я смеялась бы, болтая с парнем из киоска, заплатив однофунтовой британской монеткой за порцию попкорна с горячим маслом, и говорила бы: «Фу-у-у… Слава богу, все закончилось. Я такого жуткого фильма никогда не видела, так что в следующий раз пойду на комедию или на романтическое кино с поцелуями». Однако фильм остается у вас в памяти, и не так-то просто от него избавиться. Куда бы вы ни пошли, он все равно прокручивается у вас в сознании. И когда вы говорите, что я беженка, вы должны понять, что никакого убежища нет.
Порой я гадаю, сколько еще таких, как я. Наверное, тысячи плывут по океанам. По океанам, разделяющим наш мир и ваш. Если мы не можем заплатить контрабандистам, чтобы они нас перевезли, мы прячемся на грузовых кораблях. В темноте, внутри контейнеров. Мы тихо дышим во мраке, голодные, мы слышим странные скрежеты и лязг, издаваемые кораблем, вдыхаем запахи дизельного топлива и краски, мы прислушиваемся к «бум-бум-бум» двигателей. Не засыпая ночью, мы слышим пение китов, поднимающихся из глубин моря. От их голосов корабль вибрирует. Все мы шепчемся, молимся, думаем. А о чем мы думаем? О физической безопасности, о покое души. Обо всех воображаемых странах, которые продаются в фойе кинотеатра.
Я преодолела океан на борту огромного стального корабля, а ужас приплыл вместе со мной. Покидая родину, я думала, что совершила побег, но в открытом море меня начали мучить кошмары. Наивно было предполагать, что я покинула свою страну налегке. Я везла с собой тяжелый багаж.
Мой багаж выгрузили в порту в устье Темзы. Я не сошла по трапу, меня вынесли с корабля сотрудники вашей иммиграционной службы и поместили в центр временного содержания. Это было невесело. Что я об этом скажу? Ваша система жестока, но многие из вас были ко мне добры. Вы присылали гуманитарные посылки. Вы одели мой ужас в ботинки и разноцветную рубашку. Порой вы присылали моему ужасу лак для ногтей, а порой — книжки и газеты. Теперь мой ужас умеет разговаривать на королевском английском. Вот почему мы теперь можем говорить о приюте, об убежище. Вот почему я теперь могу немного (самую капельку, как говорят у нас в деревне) рассказать вам о том, от чего я бежала.
Уверяю вас, в этой жизни люди могут сделать с вами такие вещи, что лучше убить себя, чтобы с вами этого не случилось. Как только вы это поймете, вы все время будете смотреть по сторонам в ожидании момента, когда эти люди явятся.