— Конечно, дорогуша. Кой-кто есть у меня в Лондоне. Половина Ямайка жить на Коул-Харбор Лейн. А по соседство небось сплошной нихер-рийцы живут, и достали они ямайцы по самый печенка. Ну, а ты? Иметь кто родной тут?
Я вынула из пластикового пакета британское водительское удостоверение и показала ей. Это была маленькая пластиковая карточка с фотографией Эндрю О’Рурка. Йеветта поднесла ее ближе к глазам:
— Это что такой?
— Это водительское удостоверение. На нем адрес человека. Я собираюсь его посетить.
Йеветта внимательно рассмотрела фотокарточку, отвела руку подальше и наморщила нос. Потом снова придвинула фотографию ближе к себе и заморгала:
— Так это ж белый мужик, Пт-челка.
— Знаю.
— Ладно, ладно, это я просто проверять — слепой ты или тупой.
Я улыбнулась, а Йеветта — нет.
— Нам надо держись вместе, дорогуша. Почему ты не хотеть ехать в Лондон со мной? Мы там обязательно находить кто-то из твои люди.
— Но это будут незнакомые люди, Йеветта. Я не буду знать, можно ли им доверять.
— А этот мужик ты доверять?
— Я его один раз видела.
— Ты меня извинять, Мошка, только этот мужик не походить не твой иди-ал.
— Я познакомилась с ним в моей стране.
— Какой черт его понести в Нихер-рия?
— Я познакомилась с ним на пляже.
Йеветта запрокинула голову и хлопнула себя по бедрам:
— ВУ-ха-ха-ха-ха! Теперь я понимать. А они мне говорить: она есть девст-венница!
Я покачала головой:
— Ничего такого не было.
— Нет, ты мне не говорить, что ничего такого не бывать, маленький сексуальный Мошка. Чего-то ты делать с этот мужик, раз он тебе давать такой важный докер-мент.
— Его жена там тоже была, Йеветта. Она красивая женщина. Ее зовут Сара.
— Так почему он отдавать тебе свой водительский права? Что, он думать: мой жена такой красивый женщина, такой красивый, что я больше никогда никуда не ехать на машина, только сидеть дома и смотреть на моя жена?
Я отвела глаза.
— Ну, чего? Ты украсть этот докер-мент?
— Нет.
— А чего? Что случиться?
— Я не могу об этом говорить. Это случилось в другой жизни.
— Ой, Пт-челка, видать, ты слишком много учить свой красивый английский язык, потому как ты говорить какой-то глупости. Жизнь бывать только один, дорогуша. И если тебе какой-то кусок твоя жизнь не нравиться, этот кусок все равно часть от тебя.
Я пожала плечами, легла на матрас и стала смотреть на ближайшую цепочку, свисающую с крыши. Каждое звено соединялось с предыдущим, а то — с другим звеном. Цепочка была крепкая, мне не порвать. Она медленно покачивалась и поблескивала в свете солнца, проникающего в окна. Потянешь за взрослого человека — и рано или поздно доберешься до ребенка, как будто вытягиваешь ведро с водой из колодца. Ни за что не возьмешь в руки оборванный конец, к которому ничего не привязано.