— Нет.
Убийца закрыл глаза и покачал головой.
— Жуткий музыка, — сказал он. — Ты ни за что не забывать. Может, один прекрасный день ты просыпаться в свой Кингстон-на-Темза и понимать, что потерял не только палец.
Пчелка расплакалась. Доброта держала ее за руку.
— Не бойся, — произнесла она тихо. — Если сегодня они убьют нас, вечером мы будем кушать хлеб с Иисусом.
Убийца широко раскрыл глаза и, глядя на Эндрю, процедил сквозь зубы:
— Пожалста, мистер. Я не есть дикарь. Я не хотеть убивать эти девки.
Эндрю протянул руку и взял у убийцы мачете. Рукоятка была испачкана кровью. Кровью охранника. Эндрю искоса взглянул на меня. Я подошла к нему и нежно прикоснулась рукой к его груди. Я плакала.
— О, Эндрю. Кажется, тебе придется это сделать.
— Я не могу.
— Это всего лишь палец.
— Мы не сделали ничего плохого. Мы просто гуляли по пляжу.
— Всего-навсего палец, Эндрю, а потом мы снова пойдем гулять.
Эндрю опустился на колени, сказав:
— Не могу поверить, что это происходит.
Он посмотрел на лезвие мачете и провел им по песку, чтобы очистить от крови. Он положил левую руку на песок ладонью вверх и согнул все пальцы, кроме среднего. Потом взял мачете в левую руку, но удар не нанес. Он проговорил:
— Откуда нам знать, что они не убьют этих девочек, даже если я это сделаю, Сара?
— Ты будешь знать, что сделал все, что смог.
— А вдруг я заражусь СПИДом от этого лезвия? Я могу умереть.
— Я буду с тобой. Я так тобой горжусь.
На берегу стало тихо. Чайки взлетели высоко в синее небо и теперь парили на ветру. Ритм прибоя не изменился, но теперь казалось, что интервал между тем, как за одной волной накатывает следующая, тянется бесконечно долго. Я вместе с девушками, охотниками и окровавленными собаками смотрела и ждала, как поступит мой муж, и мне казалось, что в те мгновения мы все одинаковы, что мы просто создания природы, несомые теплым ветром событий, которые сильнее нас.
Эндрю закричал и взмахнул мачете. Лезвие со свистом рассекло горячий воздух и вонзилось в песок довольно далеко от руки Эндрю.
— Я не стану это делать, — заявил он. — Это просто черт знает что такое. Я не верю, что он отпустит девочек. Ты погляди на него. Он все равно собирается их убить.
Оставив мачете в песке, Эндрю встал. Я смотрела на него. Кажется, именно в это мгновение меня покинули всякие чувства. Я поняла, что мне уже не страшно. Глядя на мужа, я почти не видела в нем мужчину и человека. Теперь я думала, что нас всех убьют, но это волновало меня куда меньше, чем должно было бы волновать. Волновало меня почему-то то, что мы так и не построили теплицу в углу нашего сада. А потом мне пришла в голову здравая мысль: «Какое счастье, что моя мать и мой отец живы и здоровы. Они позаботятся о Чарли».