Сперва им казалось, что крошечная точка дневного света на той стороне нисколько не приближается, а остается все такой же дразняще далекой (если вообще не отступает прочь с той же скоростью, с какой они продвигаются к ней — это было бы настоящее волшебство), но постепенно стрелок осознал, что пятно света становится шире и ярче. Пока оно еще было вверху, но рельсы неуклонно шли на подъем.
А потом вдруг мальчик вскрикнул и отпрянул в сторону, взмахнув руками. Какой-то миг он балансировал на самом краю, но этот миг показался стрелку невообразимо долгим, а потом снова шагнул вперед.
— Она едва подо мной не обвалилась, — сказал он тихо и совершенно безучастно. — Там дырка. Вы переступите, если не хотите грохнуться вниз. Саймон говорит: сделать гигантский шаг.
Стрелок знал эту игру, только у них она называлась «Матушка говорит». В детстве они часто в нее играли: он, Катберт, Джейми и Ален. Но он не стал ничего говорить, а просто переступил через опасное место.
— Возвращайтесь назад, — сказал Джейк без улыбки. — Вы забыли сказать: «А можно мне?»
— Прошу прощения, я не подумал.
Шпала, на которой оступился мальчик, почти полностью отлетела и раскачивалась теперь над пропастью на проржавелой заклепке.
Вверх. По-прежнему — вверх. Эта дорога была как кошмарный сон: она казалась намного длиннее, чем была на самом деле. Даже воздух как будто сгустился и стал как патока; у стрелка было странное ощущение, словно он не идет, а плывет. Снова и снова его преследовала безумная, навязчивая мысль о жуткой пустоте между прогнившим мостом и рекой внизу. Ему представлялись яркие живые картины, как это будет: скрежет металла, уходящего из-под ног, тело клонится в сторону, руки пытаются ухватиться за несуществующие перила, подошвы со скрипом скользят на предательской проржавелой стали, а потом он срывается вниз и летит, переворачиваясь на лету. Теплая струя заливает пах — это подвел мочевой пузырь. Ветер хлещет в лицо, треплет волосы, оттягивает веки, так что даже глаза не закроешь. Он мчится навстречу темной воде… быстрее, еще быстрее… опережая свой собственный крик…
Металл под ногами заскрежетал, но стрелок решительно шагнул вперед, он не ускорил шага и старался не думать о пропасти внизу, о том, сколько они уже прошли и сколько еще осталось пройти. Он старался не думать о том, что парнишкой придется пожертвовать и что теперь наконец цена его чести почти что определена. Договоренность почти достигнута, и скорее бы уж все разрешилось!
— Тут не хватает трех шпал, — спокойно сообщил мальчик. — Я буду прыгать. Давай, Джеронимо! Вперед!