Он пошел по этой линии смерти, считая трупы. В лавке какой-то мужчина лежал на полу, любовно сжимая в руках надтреснутый кувшин с леденцами, который он, падая, утянул с прилавка.
Стрелок остановился в том самом месте, где все началось, — посреди пустынной главной улицы. Он застрелил тридцать девять мужчин, четырнадцать женщин и пятерых детей. Всех, кто был в Талле.
Первый сухой порыв ветра принес с собой тошнотворный сладковатый запах. Стрелок повернулся в ту сторону, поднял глаза и кивнул. На дощатой крыше пивнушки Шеба распласталось разлагающееся тело Норта, распятое на деревянных кольях. Рот и глаза были открыты. На грязном лбу багровел отпечаток раздвоенного копыта.
Стрелок вышел из города. Его мул мирно пасся в зарослях травки в сорока ярдах от бывшей проезжей дороги. Стрелок отвел мула обратно в конюшню Кеннерли. Снаружи надрывался ветер. Устроив мула, стрелок вернулся к пивнушке. Отыскал лестницу в заднем чулане. Поднялся на крышу. Снял Норта. Тело было на удивление легким, легче вязанки хвороста. Стрелок стащил его вниз и положил вместе со всеми. С теми, кто умер всего один раз. Потом он вернулся в пивную, съел пару гамбургеров и выпил три кружки пива. Свет снаружи померк. В воздух взметнулся песок. Той ночью он спал в кровати, где они с Элли занимались любовью. Ему ничего не приснилось. К утру ветер стих. Сияло солнце, как всегда, яркое и равнодушное. Трупы отнесло ветром на юг — точно перекати-поле. Задолго до полудня, задержавшись только затем, чтобы перевязать свои раны, стрелок тоже отправился в путь.
Ему показалось, что Браун уснул. Угли в очаге едва тлели, а ворон Золтан засунул голову под крыло.
Он уже собирался встать и постелить себе в уголке, как вдруг Браун сказал:
— Ну вот. Ты мне все рассказал. Теперь тебе легче?
Стрелок невольно вздрогнул.
— А с чего ты решил, что мне плохо?
— Ты — человек. Ты так сказал. Не демон. Или ты, может, солгал?
— Я не лгал. — В душе шевельнулось какое-то странное чувство. Ему нравился Браун. Действительно нравился. Он ни в чем не солгал ему. Ни в чем. — А кто ты, Браун? То есть на самом деле.
— Я — просто я, — спокойно ответил тот. — Почему ты всегда и во всем ищешь какой-то подвох?
Стрелок молча закурил.
— Сдается мне, ты уже совсем близко к этому своему человеку в черном, — продолжал Браун. — Он уже доведен до отчаяния?
— Я не знаю.
— А ты?
— Еще нет. — Стрелок взглянул на Брауна с едва уловимым вызовом. — Я иду, куда надо идти, и делаю то, что должен.
— Тогда все в порядке. — Браун перевернулся на другой бок и заснул.