— Пойдем обратно в дом — будем сидеть на террасе и ничего не делать.
— Мы могли бы осмотреть территорию вокруг дома.
— Потом. У нас уйма времени. Я сбегаю наверх, переоденусь в открытое платье, а ты найди Бенедетту и спроси, на чем нам можно посидеть. Я посмотрю в словаре, как по-итальянски «шезлонг».
Итальянка была полна сомнений также и относительно шезлонгов. Похоже, апрель здесь не подходил не только для того, чтобы гулять у моря, он также явно не годился для сидения на солнце. С большой неохотой она дала указания Пьетро вынести на террасу складные кресла. Сама она шла следом, неся диванные подушки и пледы.
— По-моему, она ждет, что мы укутаемся во все это, как пассажиры на палубе трансатлантического судна, — усмехнулась Делия, беря подушку.
Сдвинув на лоб солнцезащитные очки, Джессика откинулась на спинку шезлонга, лениво уносясь мыслями в никуда. Поразительно, насколько легко здесь оказалось просто быть, существовать — свободной от бесконечной череды навязчивых и утомительных воспоминаний о прошлом, которое она так хотела бы забыть, но которое не желало ее оставить.
— Платяные шкафы в комнатах ломятся от одежды, — обронила Делия. — Ты заметила?
— Наверное, эта Беатриче Маласпина была щеголихой.
— Не могли все вещи принадлежать ей, потому что они разных размеров.
— Значит, другим членам семьи. Или, может, ей приходилось следить за своим весом.
— Она могла, конечно, толстеть и худеть, но вряд ли, могла раздаваться или скукоживаться на несколько дюймов. Божественные вечерние платья из эпохи тридцатых… Ты помнишь, какие они были эффектные?
— О да! А разве ты не тосковала по тем временам, когда надо было наряжаться каждый вечер? Ну а к тому времени, когда мы повзрослели, пришел послевоенный аскетизм и одежда по карточкам.
— У тебя есть несколько прелестных платьев. Вот что значит быть замужем за богатым человеком.
Джессика некоторое время молчала.
— Ричи придется покупать себе новую одежду. Я не говорила тебе, что учинила, перед тем как от него ушла?
Она сама удивилась той животной ненависти к Ричи, что накатила на нее тогда. Открыв его большой гардероб, она выволокла оттуда все двадцать три костюма с Севил-роу. Некоторое время она смотрела на них, грудой лежащих на кровати, а потом побежала на первый этаж, в его кабинет, за большими ножницами, которые супруг держал на письменном столе. Мелдон отрезала по нескольку дюймов от рукавов и от края каждого пиджака и каждой пары брюк. Довольная результатами своих усилий, начисто обкорнала рукава всем рубашкам и выхватила куски из накрахмаленных воротничков, что лежали в шкафу, сложенные стопкой.