Но их слова не имели никакого значения, потому что не одна, так другая, девиц было много; а еще потому, что Дайэмонд знал, что он уже принял основные решения и что он неуклонно скатывается в самый низ страницы, где мелким шрифтом выписано, как он будет жить дальше. В его судьбе не было никого, кто бы замедлил его падение любовью. Иногда езда на быке занимала лишь малую толику времени Дайэмонда, но только эти несколько секунд турбулентности давали ему невыразимый восторг, возносили на вершину счастья. На арене все было настоящим, потому что там все было ненастоящее за исключением возможности умереть. И, размышлял Дайэмонд, этот мощный разряд кайфа он получал потому, что оставался живым.
Как-то вечером в Коди, когда он торопился на парковку, чтобы не попасть в пробку в час пик, его окликнул Пэйк Биттс, здоровый роупер, любитель Иисуса:
— Ты не в Розуэлл?
— Туда.
Биттс побежал параллельным с ним курсом, крупный плотный парень с почти белыми волосами и ярким румянцем. На его сумке с упряжью был наклеен стикер со словами «Слава Богу».
— Не подвезешь? Мой грузовик, чтоб его, сдох в Ливингстоне. Пришлось взять напрокат какую-то жалкую машинку, она еле тянула мой трейлер. Ну и сжег трансмиссию. Ти Дав сказал, что ты вроде собираешься в Розуэлл?
— А то. Поехали. Если ты готов.
Они подцепили трейлер с лошадью Биттса, оставив арендованную легковушку на стоянке.
— Двигай, брат, у нас нет времени, — сказал роупер, запрыгивая в кабину. Не успел он закрыть дверцу, а Дайэмонд уже газанул так, что из-под колес брызнула щебенка.
Он ожидал, что поездка будет нудной, с молитвами на обочине и поднятыми к небу глазами, но Пэйк Биттс оказался спокойным компаньоном: следил за уровнем бензина, улаживал бытовые проблемы и не приставал с проповедями.
Одно выступление сменяло другое, вместе они побывали в Моллале, Туске, Розуэлле, Гутри, Кэйси, Бэйкере и Бенде. По прошествии нескольких недель Пэйк сказал, что если Дайэмонд хочет иметь постоянного дорожного партнера, то он, Пэйк, не против. Дайэмонд согласился, хотя лишь в немногих штатах разрешались соревнования по ловле бычков арканом, и Пэйку приходилось совершать долгие переезды с места на место. Его основной территорией были скотоводческие округи Оклахомы, Вайоминга, Орегона и Нью-Мексико. Расписания соревнований Дайэмонда и Пэйка не совпадали, приходилось долго и терпеливо их увязывать. Зато Пэйк знал сотни коротких проездов по сельским дорогам, по полям и холмам, через безлюдные края, по желто-рыжим равнинам, где еще сохранились колеи от повозок первых поселенцев, через раннюю тьму и весенние ливни, после которых на асфальте оставалась ледяная корка, через яркие оранжевые рассветы, дымящиеся, извивающие змейки пыльных дьяволов на голой почве, через жар, льющийся из солнца и плавящий краску на капоте, через косматые паутины сухого дождя, который так и не достигал земли, через маленькие городишки с их редкими автомобилями и скотиной на улицах, табуны лошадей в утреннем тумане, мимо двух рыжеволосых ковбоев, перевозящих дом, который занял всю проезжую часть, так что Пэйку пришлось свернуть в кювет, чтобы его объехать, мимо свалок и мексиканских кафе, выискивая в ночи подъезды к мотелям с табличками «Звоните» или отъезжая в черную прерию, чтобы на час-другой забыться сном.