Муж положил на стол окровавленный моток шерсти.
— Что-то у нас неладно с овцами. Две сдохли, одна совсем плоха, одну кто-то уволок, еще одна хромает.
Саттон поднял чашку кофе, подул на нее и стал медленно посасывать напиток, как будто это был расплавленный металл; запах шалфея поднимался от его рук.
— Ты слышал, что я сказала про Кара Скроупа? О том, что он ко мне пристает? Уперся, как баран.
— Думаю, это собаки. Судя по отпечаткам лап, размером с койота.
— Я пригрозила Кару, что скажу тебе, а ты ему покажешь, где раки зимуют. А он — хоть бы хны.
— Господи, только бы не наши собаки! Я уже пару дней не видел Пози.
— У меня и так жизнь трудная, так не хватало еще соседа — сексуального маньяка, который ко мне пристает. Надеюсь, мой муж сможет за меня постоять.
Саттон встал, вышел на крыльцо, потом вернулся к столу.
— Ну, это не Пози. Она на крыльце сидит, с больной лапой. Я и забыл. Значит, не она.
Собака смотрела на хозяина и зевала, подняв одно ухо и ловя левым глазом солнце, как стеклянный красный шар.
— Ты должен пойти к Кару и вставить ему как следует. Надо с ним пожестче — пусть знает… Каково мне, думаешь, когда он целыми днями дрочит на меня свое сморщенное украшеньице?
— Да. Схожу-ка я к Кару, спрошу, не видел ли он чего, не пропадал ли у него теленок…
— Ага, сходи, — сказала Инес. — Сходи, — голос ее напоминал крик подстреленного журавля. Она вдруг вспомнила, кто когда-то они были одной шайкой-лейкой, — эта троица: Вренч, Скроуп и Маддимэн, — и у них были тогда веселые денечки, у этих свинтусов поганых.
Поздним утром троица нью-йоркских дамочек-юристок заблудилась. Туристки позвонили по сотовому, который Сеттон велел им брать с собой, когда пойдут гулять, или уж по старинке держаться за длинную веревку, привязанную к перилам на крыльце дома, чтобы по этой веревке можно было разыскать отбившегося туриста, который дымком, поджигая траву, сигналит о своем местонахождении.
— Инес, мы потерялись, — сказала дамочка так, как если бы это хозяйка ранчо приказала им разгуливать где ни попадя, — а тут кругом волки. В трубке послышалось учащенное дыхание.
Саттон как раз подвел итог в своей записной книжке Великого Вождя.
— Это не волки, а койоты. Опишите, что видите вокруг, и мы вас разыщем.
В ответ голос в трубке начал рассказывать про оранжевые камни, забор из колючей проволоки и глухое, заброшенное место.
— Забор большой или так себе?
— Ну, забор как забор…
Послышался свист — или это ветер? На столе лежали брошюры о налогах и счета — месяц работы, а все равно они в долгу как в шелку.