«Не слишком ли много я думаю об опасности?» — спросил я себя.
Абдулле я сказал:
— Встречусь с Дердешем. Место пусть он сам назначит.
Мне понадобилось снова съездить в окружной центр — Ош.
Начальство подумало, посовещалось и решило: главное — переход Дердеша к нам и обнаружение сокровищницы. Мне приказали действовать по обстановке.
Снова я увиделся с Абдуллой. Парнишка сказал, что Дердеш-мерген будет ждать меня в час ночи в ущелье, около того же камня, у караташа.
Знал я это место и камень знал. Он торчит у берега ручья. Узкое ущелье там расширяется, и издали можно приметить человека. Правда, до восхода луны еще много времени оставалось, и как увидеть сидящего в тени человека, мне было непонятно. Однако мерген есть мерген — великий охотник, и если он уверен — увидит меня и, конечно, проследит заранее, чтоб ему не попасть в западню.
Вместе с Абдуллой в магазине «Памирстроя» мы купили мяса, сахару, конфет, печенья, и я попросил передать женщинам, чтобы они хорошо подготовились к встрече гостя.
От юрты, где жила семья Дердеш-мергена, до караташа километров пять. Проехал последний патруль. Я оставил коня у юрты и пошел по ущелью вдоль ручья. Шел в темноте, не скрываясь, даже изредка особо сильно задевая сапогами камни.
Звезд не было, земли не видать, на память двигался. Сотый раз, считай, тропку эту проходил и вышел к караташу точно. Но, наверное, все-таки волновался и добрался быстрее. Сел я на корточки около камня. Маузер на всякий случай в рукаве шинели спрятал: не испарились же мои подозрения о басмаческом коварстве.
Тихо, так тихо вокруг, будто я один на всем свете. Дыхание свое слышу, да, обтекая какой-то камушек, вода позванивает тонко. Долго сидел, так долго, что в темноте стал видеть — светлеет полоска ручья. Бывает такое особо мрачными ночами.
Потом словно бы развиднелось чуть-чуть. Приметил я склоны ущелья, точно стены, высокие и плоские, взмывающие ввысь. И что-то черное, чернее склонов, и огромное то ли скатывается бесшумно, то ли спускается ко мне. Черное это, крупнее, чем камень караташ, самый крупный среди камней, к ручью покатилось. И на фоне светлеющей в ночи воды увидел я: перешагнул кто-то ручей. Человек, значит. Только такого огромного мне еще не приходилось встречать.
Поднялся я с корточек. Жду...
Громадина прямо ко мне идет. Значит, видит.
Подошел словно при свете дня. Обнял меня. Я рядом с ним, ну, ребенок пяти лет. Рук у меня не хватило, чтоб обхватить его за пояс, выше не дотянуться.
«Ну, — подумал, — такой громадине и быка-яка до границы дотащить ничего не стоит!»