Всего в роте было четыре БМД: по одной на каждый взвод и одна командирская. Такой же недокомплект был во всех ротах нашего 2-го батальона. Только 1-й и 3-й батальоны были укомплектованы боевой техникой полностью.
Еще к нам в роту добавили механиков и командиров отделений, которые как и мы недавно прибыли из учебки. Так сформировалось новое молодое пополнение роты — всего человек десять. Тут и дали себя знать отношения между призывами, которых мы так опасались.
Утром после команды: «Рота, подъем!» — мы — молодые — убегаем на спортплощадку. Там бегаем, отжимаемся, подтягиваемся. Деды зарядкой не занимались — берегли силы для завтрака: кто прикинется больным и досыпает еще полчасика, а другие, хотя и были с нами на спортплощадке, но мышцы не напрягали, только перекуривали и болтали между собой. Прибежав с зарядки, мы — молодые — уже свежие, взбодренные приступаем к работе — до завтрака надо навести марафет: протереть пыль, помыть и натереть мастикой пол. Пол натирался специальными щетками, чтоб все блестело! Тут постоянно возникали мелкие проблемы. Щеток на все взвода не хватало, и потому их приходилось припрятывать, просить, а то и просто тянуть друг у друга.
Однажды из-за того, что нам не хватило щетки, мы не успели натереть мастикой пол. Взвод ушел на завтрак, а потом сразу на занятия.
В это самое время на нашу беду в расположение с проверкой зашел ротный. Посмотрев везде санитарное состояние, он сделал вроде бы незначительное замечание старшему сержанту Еремееву — замку нашего взвода:
— Почему пол в таком состоянии? Вы что, его не натирали? — и, долго не задерживаясь, ушел.
Еремеев, хоть и отслужил только год, но при поддержке ротного, заметившего его незаурядные способности руководить другими, быстро вырос до зам. комвзвода. Он был высокого роста, крупного телосложения и в своем призыве выделялся как лидер. Даже со старшим призывом — дедами — держался на равных.
Сразу, как только взвод вернулся с занятий, Еремеев скомандовал:
— Май семьдесят девять, строиться!
Молодые построились в одну шеренгу.
— Ну что, сынки е*ные… совсем оборзели? Не рано х* задрали?! А-а?! Грязь развели и не убираете! Все! Сегодня вечером будем вас, недоносков, равнять! Разойдись!
День прошел как обычно. После отбоя, ночью, меня будит один из молодых:
— Вставай. Иди в сортир… — а у самого вид хмурый-хмурый. — Еремеев ждет.
В одних трусах и с нелегким предчувствием я направился в туалет. На душе кошки скребут — наверняка там пустят в ход руки. И я не ошибся.
Еремеев встретил меня озлобленным взглядом, надвинулся вплотную и заорал: