Мерил танцевала, едва слыша музыку. Она опасалась сделать неосторожное движение и невзначай дотронуться до Энтони коленом или грудью. Все ее силы уходили на то, чтобы поддерживать между ними безопасное расстояние. Девушка не понимала, что с ней творится. Неужели она не в состоянии контролировать свои эмоции? Что с того, что она вдруг осознала, что Энтони молод и хорош собой? Разве она до сих пор не знала, что ему всего тридцать два, или что у него потрясающие голубые глаза и волнистые волосы с жемчужным отливом...
Мерил закусила губу. Так дело не пойдет. Она выпила слишком много шампанского, и если будет дальше размышлять о достоинствах Энтони, то за себя не ручается. Лучше вспомнить о том, что он тот самый мистер Галлахер, которому она заваривает каждый день зеленый чай и приносит свежие газеты... Нет ничего ужасного в том, что шеф танцует со своим секретарем, в конце концов, у них прекрасные отношения... И сейчас она просто обязана оторвать глаза от верхней пуговицы пиджака Энтони и посмотреть ему в лицо, улыбнуться, отпустить парочку замечаний насчет вечеринки, спросить, что он думает по поводу ее платья...
Мерил храбро подняла глаза. И поспешно опустила их. Не знает она, в чем дело, и не желает знать, что виновато в ее теперешнем состоянии — освещение или шампанское, смелое платье Шона Шермана или новый костюм Энтони... Сегодня что-то изменилось в ней самой и мешает ей вести себя так, как обычно. Завтра она разберется, что накатило на нее на вечеринке. Сегодня ее главная задача — не допустить, чтобы Энтони понял ее смятение. Иначе как потом она сможет с ним работать?
Энтони танцевал с Мерил и ругал себя последними словами. Зачем ему понадобилось обязательно приглашать ее? Любовался бы ею издали и не выставлял себя на посмешище. Сейчас она наверняка недоумевает про себя, какая муха его укусила. Мерил явно заподозрила неладное, иначе ни за что бы не стала молчать и отводить глаза. Ей неудобно. А он не имеет никакого морального прав ухаживать за ней. Он ее начальник и обладает... гм... определенными рычагами. Как пошло и глупо увлечься собственной помощницей после семи лет совместной работы! Мерил первая посмеется над ним.
Энтони вдруг представил себе, как она говорит, что все эти годы питала к нему нежные чувства, но боялась открыться ему, и печально вздохнул. Сцена, уместная для очередного сериала, но только не для жизни. Так не бывает. Семь лет молчать, а потом признаться... Но разве он сам — не доказательство того, что в жизни всякое может случиться? Ему понадобилось немало лет, чтобы осознать, что у нее изумительно красивые глаза, темные, как горячий шоколад, выразительные, зовущие...