Каленин обернулся и уперся глазами в грудь человека, стоящего за его спиной в дверном проеме. Чтобы разглядеть лицо незнакомца, ему пришлось задрать голову. Гигант умудрился абсолютно бесшумно приблизиться к нему и теперь стоял на расстоянии вытянутой руки, причем его лицо в полутемном коридоре, да еще в тени низко надвинутой на лоб шляпы оставалось невидимым.
– Что вы хотите от меня? – глухо спросил Каленин, и сам почувствовал всю нелепость своего вопроса. К тому же дрогнувший голос и потные ладони, которые он никак не мог пристроить, выдавали его беспредельную растерянность и готовность к капитуляции.
Мессер поднял трость и упер ее в грудь Каленину:
– Отдайте то, что вам не принадлежит, и я уйду! Тут вот какая штука, Беркас Сергеевич! Перед вами сидит человек, который никогда и ничего не боялся. Я и сейчас бумаг этих ваших не боюсь! Я прожил бурную жизнь – такую не каждому доводится прожить! И потом – возраст… Поэтому какой уж тут страх! Завтра бац! – и нету старика Бруно.
Мессер снова оперся на трость и задумчиво погладил голову леопарда.
– Но вы же казнить меня замыслили! Вы не хотите дожидаться моего естественного ухода. Вы возомнили, что можете восстановить историческую справедливость! А вот это ты видал??? – неожиданно заорал старик, показывая Беркасу посиневший от напряжения кукиш. – Видал, вошь краснопузая?! Судить он меня вздумал!!!
Каленин вздрогнул и инстинктивно сделал шаг назад, но уперся в железные ладони Луки, который легко подтолкнул его и вышвырнул прямо к ногам Мессера, по-прежнему не покидавшего кресла в центре комнаты. Старик ловко взмахнул тростью, обхватил загнутой рукояткой шею Каленина и резко пригнул его голову.
– Справедливость восстанавливаешь?! – прошипел он. – А как ты полагаешь, будет ли справедливым удавить тебя прямо здесь! Сейчас! Лука!!!
– Не надо!!! – заорал Каленин. Но ему только показалось, что он что-то кричит. В действительности он эти слова прохрипел, буквально теряя сознание от страха.
– Ну вот. Слышу разумные слова, – как ни в чем не бывало продолжил Мессер, откинувшись в глубину кресла. – Мне господин Беккер много интересного о вас порассказал, царство ему небесное… – Он принялся было креститься, но вовремя остановился и рассмеялся: – Знаете, когда проживаешь несколько жизней под разными именами и фамилиями, то начинаешь путаться: тут так крестись, тут эдак, а то и совсем, бывает, рука забудется да как вскинется вверх, а из глотки вот-вот выпрыгнет «Хайль Гитлер!». Вот умора! А как погиб ваш приятель, мистер Беккер, знаете?